История одной куклы. К годовщине трагедии «Адмирала Нахимова»

Я недолго держал в руках эту куклу. Всего несколько минут во время съемок. Я не экстрасенс, но чувствовал как по телу пробегает холод когда к ней прикасаешься. Словно ощущаешь ту волну ужаса, смертной тоски, страха объявшего сотни людей. Я хотел узнать об этой кукле, с грустной улыбкой, как можно больше. Мне кажется, что она незаслуженно безымянная. В какой национальный костюм она одета? Как ее зовут? Раньше давали куклам имена еще на фабрике игрушек. Так и писали «кукла Маша № ГОСТ 1237».

Может, у Маши так и не было маленькой хозяйки? Может она провалялась в сувенирном киоске под стеклом витрины. Хочется верить, что мертвые детские ручки не сжимали ее. Она всплыла на третий день над тем местом, где затонул пароход «Адмирал Нахимов».

Мне кажется, что у этой куклы грустная даже скорбная улыбка. Посмотрите внимательно на нее. Правда? Непокорная прядь волос упавшая на глаза. Отсутствующий, стылый взгляд, как будто она и сейчас помнит ту гибельную чернильную темноту в Цемесской бухте, истошные крики сотен людей, вонь разлившейся по воде краски и мазута.

- Виииитяяяя! Где ты? Тут везде вода!

- Кто-нибудь помогите! У меня в каюте дети остались! Дверь заклинило!

- Мама! Мамочка! Спаси нас!

- Отдай жилет, сука!

- Сонечку, не видели мою Сонечку?

В душной темноте коридоров, толчея, кого-то опрокинули на пол, вспыхивают огоньки спичек, зажигалок: Где выход??? Как отсюда выбраться? Лабиринт кренящихся коридоров нижней палубы. И гул неумолимо пребывающей воды. И заваливающийся пол под ногами.

Водолазы на заклинивших дверях кают, видели глубокие царапины. Люди, пытаясь выбраться, впивались в пластмассу ногтями.

31 августа 1986 года потерпел крушение пароход «Адмирал Нахимов». Погибло 423 человека, из них 23 ребенка. Эту куклу подняли тогда из волн на третий день после трагедии. Все и я в том числе забыли об этой трагедии. Но сегоденя увидел бутылку экспонат в Музее и сказал: -Ох!

РЖАВЫЙ СОВЕТСКИЙ УТЮГ

Запаянная бутылка с разноцветным песком, спрессованным так, что из него складывались примитивные узоры. Розовый заборчик, синие сосенки, белые силуэты животных опоясывали бутылку изнутри. Со временем песок оседал. За тридцать лет крупинки утрамбовывались, и песочные узоры развалились и превратились в разноцветную кашу. Но фотография, вставленная в бутылку как новенькая. На ней я с другом на палубе «Адмирала Нахимова». На деревянной скамье. На переднем плане моя мама с подругой.

Сверху зачехленная брезентом спасательная шлюпка. Улыбаюсь. Мне 14 лет.

Сувенирная бутылка с фотографией. Делал их старик на набережной Ялты. У него была будка с выставленной чепухой: пепельницы в виде Ласточкиного гнезда, лакированные ракушки, брелоки- жутковатые морды водяных и каких то леших из гипса, густо покрашенные гуашью, чертики, рыбки, собачки из капельниц. Видно старик по долгу лежал в больницах. Он надсадно кашлял. Песочные чудеса в бутылке он творил, запершись в своей будке. Видно боялся, что украдут секрет фокуса конкуренты. В щели было видно, как он длинными проволочками просовывает в бутыль и расправляет фотографию, как сыпет разноцветный песок через пластмассовую воронку. Сразу пропадало волшебство. Оставался лишь старик с выжженной солнцем до черна кожей сгорбившийся над бутылкой в раскаленной будке. Экзотическая Ялта оказалась жаркой, пыльной с все теми же надоевшими плакатами «Решения партии выполним» и красно- белым рабочим с твердокаменным лицом.

В ресторане «Ласточкино гнездо» был санитарный день.

Чудеса волшебного морского путешествия лопались как мыльные пузыри. В каюте парохода тесно и жарко как в купе поезда. И стойкий запах несвежих носков и хлорки.

На рекламном буклете круиза был изображен щеголеватый молодой человек, небрежно облокотившись о барную стойку, он курил сигарету. На переднем плане стояла пепельница с надписью KENT.

На деле, на «Нахимове» я не видел щеголей. Поплутав лабиринтам узких коридоров, пару раз каким то образом вернувшись к своей каюте, я наконец выходил на палубу к кишащему людьми бассейну. Я один раз влез в него. Там было как в трамвае в час пик. Можно было лишь стоять, прижавшись к чьему–то потному животу. Какой то молодой человек пытался нырнуть в бассейн. Он был слегка навеселе. Складывал лодочкой руки, выискивал место куда прыгнуть, кричал дурашливо: Разойдись! у него была пьяная улыбка и белое до синевы тело. Загорелыми были руки, шея и лицо. Его легко можно было представить высунувшимся из кабины комбайна. Наверное, так и оно и было.

Шезлонг было не достать. На них была очередь. Счастливцы и счастливицы с клочками газет на носу, в солнцезащитных очках полулежали в шезлонгах возле бассейна. Пока одни жарились на солнышке, другие нетерпеливо посматривали на часы когда придет их время. Подходили, трогали за раскаленное плечо: Время! Разомлевшие со вздохом уступали место страждущим. Во время круиза в бассейне утонул человек. Как там можно было утонуть? Непонятно. В первые дни я изучил весь лайнер. С детскими игровыми автоматами было совсем худо. «Морской бой» с утробными звуками и шипением торпед и багровым заревом над мультяшными суденышками не работал. В одной зале стоял игровой автомат на котором, что-то было написано на японском. Он представлял собой поле, на котором бились полицейские и инопланетянин с бластерами. Вернее когда -то бились. А теперь пластмассовые фигурки мертво торчали под стеклянным куполом. Сзади у автомата торчали пучки вырванных разноцветных проводов. Реанимировать его никто не спешил. Я походил вокруг, постарался достать пластмассовую фигурку инопланетянина из под купола, но меня спугнул кто-то из обслуги. Я снова пошел слоняться. В кинотеатре шли, какие то ужасные фильмы, которых не показывали и по телевизору. Такое ощущение, что пассажирскому лайнеру выдавали в прокат то кино, которое шло в клубы отстающих колхозов. «Гори моя зоря», «В дни октября», «Андрейка». Фильм, который шел в кинотеатре во время столкновения назывался ««Я люблю тебя больше жизни». Пожалуй, память об этом фильме сохранится только благодаря трагедии. Пассажиры помнят, что про войну. Вроде бы танк как раз стрелял, когда произошло столкновение.

Лучше всего было в барах. Днем там было пусто. Прохладно. Пахло хорошим табаком. И мне нравилось смотреть, как бармен смешивает безалкогольный коктейль, (сухой закон) трясет его в шейкере и наливает одинокому клиенту. Косясь на меня, добавляет в бокал чего-то из бутылки спрятанной под стойкой. И клиент цедит коктейль из трубочки.

В баре играет запрещенная музыка. Александр Новиков с надрывом выводит «Я черная моль, я летучая мышь». На слове «проститутка» бармен нервозно делает тише. Разомлевший клиент рычит: Да чего ты! Пацан все понимает! И заговорщицки мне подмигивал. Я не понимал, но согласно кивал.

- Как тебе круиз по крымско-колымской? Скучно? Клиент пьяно прищуривается.

Вот держи пиастры! Он высыпал на стойку россыпь жетонов. На них было изображение судна. И надпись SOVIET MARITIME. – Гуляй рванина! Он хохочет.

Еще в начале1970-х шведская фирма, установила около сотни игровых автоматов на советских круизных лайнерах, которые ходили за рубеж. Перепало и «Адмиралу Нахимову» хотя «в загранку» он ходил всего несколько раз. Был на Кубе, в Эфиопии и Саудовской Аравии. Доставлял кубинских военнослужащих для участия в военных действиях в Африке. Все эти рейсы были засекречены. Но даже когда он вышел на Крымско-Колымскую линию автоматы не свинтили. Хотя их легальная эксплуатация в СССР началась с постановления Совмина в 1987 году. То есть через год, после катастрофы.

Так, что я попал в Советский Лас-Вегас. Помню возле автоматов, по-моему это были «однорукие бандиты», стояли крутящиеся барные стульчики. Я на таких никогда не сидел. Сел. Крутанулся. Здорово. Все было необычно. А рядом звенели, подмигивали лампочками автоматы. Доброхоты, игравшие по соседству, быстро научили меня правилам игры, а тут еще кто-то за соседним «одноруким бандитом» обрадовано вскрикнул! Посыпались, весело застучали выигранные жетоны.

Я азартно принялся дергать за ручку. Никто не подошел, не поинтересовался где мои родители. Сидит себе малец в казино, ну и пусть сидит. Довольно быстро я продул подаренные «пиастры».

Потом пошел к родителям. Потом еще. И еще. Мама спохватилась когда я у нее выманивал двадцать рублей! Мне строго настрого было запрещено подходить к автоматам. Я откровенно заскучал.

А тут еще, что-то загудело, зашипело и искаженный помехами голос объявил учебную «Шлюпочную тревогу». Мы неспешно пошли к каюте. Половина пассажиров осталась принимать солнечные ванны. Лишь чуть-чуть повернули головы в сторону, откуда доносился голос и все. Мы немного поплутали в коридорах. Они были просто заколдованными. К каюте с первого раза выйти не удавалось. Либо проходили мимо нее либо сворачивали в другой коридор. Спасательные жилеты мы не смогли одеть. Они вызвали у нас приступ смеха. Они были маленького размера. Детские. К ним крепились свистки, которые тоже не работали. Мы со смехом пошли на палубу к шлюпкам. Пытаясь по дороге дуть в свисток и извлекая шипенье и бульканье.

На палубе было еще несколько человек с жилетами. Подождали бортпроводницу минут десять. Так никто из экипажа не вышел. Мы разошлись. Жара. Духота. Переборки, люки, которые должны быть водонепроницаемыми, таковыми не являлись… В душевых, туалетных комнатах – цементные стяжки… Это было раритетное, трофейное судно, построенное еще в 1925 году Германией и взятое Союзом в счет выплаты репараций после Второй мировой. И даже через несколько слоев краски на его бортах проглядывало прежнее название – «Берлин».

Мой отец, сам моряк, не поехал отдыхать в круиз на «Нахимове». Он относился к этой затее с легким презрением.

– Ну, что весело было? Он не только носом напоминает утюг. Он и есть старый, проржавевший утюг. Я говорил, что делать там нечего.

Из брошенного на кровать чемодана выскочили и стремглав понеслись по белоснежной простыне два рыжих прусака.

-Лови их! Надо было вас после «Нахимова» в вошебойку сдать! Смеялся отец.

- В следующий раз поедем к маме на картошку! Вместо круиза! Нервничала и злилась мать, бросаясь с тапком на тараканов. Ей понравилось на «Нахимове». Вокруг было море белые барашки на волнах, солнце и дельфины.

Нам повезло. На следующее лето мы не взяли билеты в круиз.

Проржавевший, устаревший морально и технически, с сырыми каютами, с тараканами, с неработающим парком аттракционов, практически нежизнеспособный «Нахимов», доживал последние дни.