Жлобы поджигают Одессу

 Вчера я размышлял о том, зачем понадобилось свозить в Одессу иногородних бойцов. Это же куча проблем: найти, привезти, расселить, экипировать. Неужели нельзя в Одессе найти идейных, или продажных, или подконтрольных, чтобы избили битами политических оппонентов и заодно журналистов?

И понял, что найти в Одессе отморозков, которые бы днем, открыто, не таясь, избивали одесситов, — очень трудно, а может и невозможно.

Я отнюдь не идеализирую жителей своего города. Но у нас не принято доказывать свою правоту кулаками. Одесса — не Люберцы, «город грубо физической силы». Талантливый поэт и музыкант пользуется успехом у одесских девушек отнюдь не меньшим, чем сильный боец.

Выяснение отношений в Одессе силой — однозначный признак «жлоба», то есть человека, не имеющий представления об элементарных правилах приличия.

История Одессы последних лет показывает, что даже самые острые противостояния проходили здесь хоть и резко, но обычно все-таки без крайностей. Да, конкуренту могут «послать трубача», то есть заказать его жестокое избиение. Да, руководимые милицией дворники могут довольно жестоко расправляться с обитателями палаточных городков, как это бывало на Куликовом поле при Гурвице и на Приморском бульваре три месяца назад. Но такие вещи делают тайно, исподтишка, потому что прослыть «жлобом» не хочется никому.

Да, бывали в городе печальные исключения, и что характерно — все они связаны с участием «чужих». Например, во времена Гурвица отличилось «Братство», которое устраивало драки и даже резало репортеров. В такие моменты обстановка накалялась и начиналось насилие, потому что бить чужих в Одессе — не табу. Именно по этой причине основное (моральное и публичное, но не юридическое) оправдание Игоря Маркова, который участвовал в драке перед ОГА в 2007 году, звучит примерно так: «Это были не одесситы, а заезжие бандеровцы».

Я помню, как возмутились одесситы, когда в ноябре мэрия разогнала палаточный городок, в результате чего пострадал «демальянсовец» Алексей Черный. Возмутились даже те, кто является его жестким политическим оппонентом — потому что в Одессе быть жлобом и бить своих не принято.

Я помню, как в конце января встрепенулись десятки, если не сотни молодых людей — только потому, что им рассказали сказку о неких «автобусах с бандеровцами».

Одесситы прекрасно знают, что у нас в городе сложилась своя, особая культура конфликта и противостояния. Может, и беззубая, может, и не особо «зрелищная», но зато бескровная. И без вмешательства посторонних — прямого или просто «пиаровского», — жестокого насилия в Одессе не бывает.

Я транслировал «Марш антифашистов». Я транслировал «Марш Евромайданов». Я чувствовал себя спокойно, потому что оба раза вокруг меня были одесситы, а не жлобы.

Позавчера нам официально пообещали, что приложат все силы, чтобы не допустить насилия и экстремизма. Вчера на площади перед ОГА чужие люди, которых кто-то организованно доставил, поселил, привез на площадь, раздал дубины и мешки с булыжниками, — начали избивать одесситов.

Вопреки обещаниям, в городе началось насилие и экстремизм. Сегодня обещают «продолжение», и вполне вероятно, что снова прольется кровь.

Я уверен, что горожане выяснят для себя, кто тот самый жлоб, который привез сюда эту заразу, натравил её на одесситов и сейчас собирается поджечь весь город.

Главное, чтобы не было слишком поздно.