что можно найти в Великих Произведениях ! «О Нём, о Нас, о них…»

рядом кто-то борется с абортами, гадалками, праздниками, обзывает и хамит женщинам…
якобы, идет непримиримая борьба с чуждыми проявлениями чего-то и где-то, и в чем-то…
а тут случайно набрел:
А. и Б. Стругацкие «Улитка на склоне»:
«Под обрывом была тьма, и только на самом горизонте что-то широкое и слоистое, серое и бесформенное вяло светилось в сиянии луны.
– Проснись, – попросил он 
– Погляди на меня хотя бы сейчас, когда мы одни, не беспокойся, они все спят. Неужели Тебе никто из нас не нужен?
Или Ты, может быть, не понимаешь, что это такое – нужен?
Это когда нельзя обойтись без.
Это когда все время думаешь о. 
Это когда всю жизнь стремишься к. 
Я не знаю, какой Ты. 
Этого не знают даже те, кто совершенно уверен в том, что знают.
Ты такой, какой Ты есть, но могу же я надеяться, что Ты такой, каким я всю жизнь хотел Тебя видеть: добрый и умный, снисходительный и помнящий, внимательный и, может быть, даже благодарный.
Мы увидели друг друга, но растеряли все это.
У нас не хватает на это ни сил, ни времени.
Мы только строим памятники Тебе. Все больше, все выше, все дешевле, а помнить, помнить мы уже не можем.
Но Ты-то ведь другой, потому-то я и пришел к Тебе, издалека, не веря в то, что Ты существуешь на самом деле. Так неужели я Тебе не нужен?
Нет, я буду говорить правду. Боюсь, что Ты мне тоже не нужен. Мы увидели друг друга, но ближе мы не стали, а должно было случиться совсем не так.
Может быть, это они стоят между нами? Их много, я один, но я – один из них, Ты, наверное, не различаешь меня в толпе, а может быть, меня и различать не стоит.
Может быть, я сам придумал те человеческие качества, которые должны нравиться Тебе, но не Тебе, какой Ты есть, а тебе, каким я Тебя придумал…

Из-за горизонта вдруг медленно всплыли яркие белые комочки света, повисли, распухая, и сразу же справа под утесом, под нависшими скалами суматошно забегали лучи прожекторов, заметались по небу, застревая в слоях тумана. Световые комочки над горизонтом все распухали, растягивались, обратились в белесые облачка и погасли. Через минуту погасли и прожектора.
– Они боятся, – сказал он – Я тоже боюсь.
Но я боюсь не только Тебя, я еще боюсь и за Тебя. Ты ведь их еще не знаешь.
Впрочем, я их тоже знаю очень плохо.
Я знаю только, что они способны на любые крайности, на самую крайнюю степень тупости и мудрости, жестокости и жалости, ярости и выдержки.
У них нет только одного: понимания.
Они всегда подменяли понимание какими-нибудь суррогатами: верой, неверием, равнодушием, пренебрежением.
Как-то всегда получалось, что это проще всего.
Проще поверить, чем понять.
Проще разочароваться, чем понять.
Проще плюнуть, чем понять.
Между прочим, я завтра уезжаю, но это еще ничего не значит. Здесь я не могу помочь тебе, здесь все слишком прочно, слишком устоялось. Я здесь слишком уж заметно лишний, чужой. Но точку приложения сил я еще найду, не беспокойся.
Правда, они могут необратимо загадить Тебя, но на это тоже надо время, и немало: им ведь еще нужно найти самый эффективный, экономичный и главное простой способ.
Мы еще поборемся, было бы за что бороться…
До свидания.»