Трахамбу с черносливом: как в девяностых одесситка снабжала украинскую прессу высокой эротикой (фото 18+)

«Первую полосу отдавали тогдашним украинским звездам, отретушированным по самое не могу, — вспоминает Лидия. – Сначала это была Таисия Повалий практически в чем мать родила. Возможно, имел место фотомонтаж, во всяком случае, Александр Пономарев в одном из интервью возмущался, что в этой газете его голову присобачили к телу «какого-то качка». Последняя полоса, наоборот, отдавалась на откуп обычным людям, читателям, присылавшим свои фотографии. Степень обнаженности была разной, многие фотографировались в белье, фоном часто служил ковер или батарея центрального отопления, на которой могли сушиться, к примеру, носки. Так сказать, блеск переходил в нищету».

Середину газеты составляла в основном откровенная жеребятина, которую неловко было оставлять в доме. Поэтому от купленных газет журналистка быстро избавилась.

И забыла бы об этом, но тут случилось такое…

«Однажды в мой кабинет зашел симпатичный бородатый дядечка и сказал, что он приехал из Тернополя, ходит по издательству, листает подшивки, ищет авторов для своей газеты, сам он заместитель главного редактора, — говорит Лида. – В нашей подшивке он нашел мой репортаж об артисте балета, который сколотил труппу эротического танца.

- Я сразу понял, что вы нам подходите, — эмоционально заявил гость.

Когда дядечка произнес название издания, я все поняла.

- Но ведь ваша газета такая пошлая, возмутилась наша героиня.

- А вы пишите нам высокую эротику, — парировал он.

Я и призадумалась».

Раздумья были недолги: гонорары по сорок гривен за рассказ (на тот момент в эквиваленте это составляло около десяти долларов) на дороге не валяются. А в родной газете могли в день зарплаты с извинениями выдать, например, ящик маргарина. Деньги потом, маргарин сейчас. И его стоимость из получки, конечно же, будет вычтена.

Кормить семью кексами на маргарине Лиде удавалось, но хотелось более здоровой пищи, и, отстучав на машинке очередной репортаж, она принялась осваивать новый жанр.

«Прежде всего, я решила изобрести для себя формулу удачного эротичного рассказа, — улыбается моя собеседница. – Финал должен быть сугубо положительным, значит, это должен быть удачный, приносящий удовлетворение всем участникам половой акт. А сюжет должен закручиваться вокруг некого извращения или просто пикантности предпочтения, что-то из ряда вон».

Тут Лиде вспомнилось: старший коллега жаловался на то, как годами в редакцию приходил к нему странный человек. Он назывался то Ольгой, то Олегом, фамилия у него была какая-то среднего рода, вроде Савченко, одежда на нем была то мужская, то женская. И приносил он эротические стихи, в которых описывал свои переживания то как мужчины, то как женщины. Каждый раз мэтр журналистики объяснял гостю, что стихи его неплохи, но редакционная политика не позволит такое напечатать в газете, которую выписывают, в основном, пенсионеры. Гость вежливо прощался и уходил до следующего раза.

В своем рассказе «А мне плевать, Венера ты, иль Аполлон» Лидия лихо омолодила журналиста и склонила его к интиму с поэтессой (или поэтом? Разгадка в самом финале) прямо на редакционном столе.

Изюминкой повествования были стихи Ольги-Олега. Поскольку Лида с самого начала пообещала делать варианты на русском и украинском языке (а тиражи были у «Пан + Пани» очень приличные, охватывали всю страну), дала волю творческой стороне своей натуры.

«Я решила не делать так называемый рабский перевод, — делится секретами мастерства наша писательница. – Например, в русской версии было: «Нет, милая, сегодня буду сзади», а в украинской иначе: «Ні, радосте моя, гайда на шафу».

Когда пошли по почте первые гонорары, Лиду вызвали в налоговую и спросили, почему ей шлют деньги из Тернополя. Узнав, что это гонорары за эротические рассказы, молоденький налоговик призадумался, наверное, тоже решил взяться на досуге за перо.

Время и вправду было голодное, хотя вокруг открывались рестораны с заманчивыми названиями и загадочным перечнем блюд в меню. С голодухи Лида придумала рассказ «Трахамбу с черносливом», где героиня, разводившая иностранных женихов на ужин в ресторане (это только наши кавалеры за тарелку еды способны годами возмущенно требовать секса), находит свое счастье в лице ресторанного повара, отдаваясь ему прямо на кухне. А в духовке меж тем томится загадочное блюдо трахамбу, за которым одновременно нужно следить, не то подгорит.

Где еще брать сюжеты? Из личной биографии? Да. Но не только. Скучный любовник, артист местного театра, вдохновил Лидию на «Театральный роман», где собственно эротики был минимум, много беготни героя по женщинам, энергетического вампиризма (тоже извращение). Другой любовник-артист и вовсе натолкнул на мысль о сюжете рассказа «Белый брак», в котором жена долго склоняла мужа к исполнению супружеских обязанностей. Дав себе слово никогда больше не связываться с мужчинами-Девами по гороскопу, Лидия пустилась в фантазии на темы садомазохизма.

И тут ее ждал настоящий успех. После публикации из Тернополя пришло письмо от того самого дядечки, замредактора, с одним-единственным словом: «Гениально».

«Не то, чтобы мне хотелось кого-нибудь поколотить, — размышляет Лида. – Но если уж перебирать извращения, то садомазохизм вполне достоин внимания. Так родился рассказ «Сумасшедшая баба» о любви Стефы и Тараса».

«Если бы от удара в нем что-то сработало, как в испорченном автомате, и он наконец-то полюбил меня…»

«Такой Тарас ее еще не видел – дикая, страстная. Никогда не была она в его присутствии такой возбужденной, никогда не горели таким огнем эти глаза. Ему хотелось покориться неведомой силе, которую излучала его милая, так, оказывается, и не познанная им».

Детально описывать половой акт молодой пары смысла не было, так как настоящий секс начинается с возвращения домой матушки Тараса: «Прищурив бесцветные глаза, Влада Осиповна повернулась всем корпусом к сыну. Впервые ей хотелось поколотить Тараса, хотя бы накричать – чувствовала, что уже утеряла молчаливую власть над ним. Но вдруг взгляд упал на раскрасневшуюся щеку сына. Мать онемела. На щеке Тараса, словно клеймо собственника, горела пятерня Стефы».

Покончив (на время, в жизни спустя годы пришлось к нему вернуться) с садомазохизмом, писательница озадачилась проблемами однополого секса, которые лично ее не волновали, но общество – очень даже. А тут было совсем просто. За нашей Лидией приударили два гомосексуалиста, на вид вполне мужественные и симпатичные. Периодический беспокоящий ее по старой памяти герой рассказа «Театральный роман» объяснил сей феномен так: «Ты очень сексуальная, а гомики зациклены на сексе, вот они и заинтересовались тобой».

Отклоняя предложения голубых красавчиков создать с ними дружную семью («Ты сама выберешь, с кем расписаться», — говорили они), Лида внимательно выслушивала их излияния и воспроизводила историю в новых рассказах. Так, практически слово в слово ситуация была описана в шедевре «За нашу любовь, друг, и за мать нашего ребенка!» Но раз уж по собственной же формуле, писательница намеревалась дать позитивный финал, пришлось досочинить.

«Так ничего она и не сказала, будто окаменела. И когда Никита ловил такси, а Женя целовал ее, стоя на тротуаре. И когда они втроем вошли в Женину квартиру. И когда она перестала различать одинаково любимые губы и глаза почти одного цвета – даже не смогла вспомнить: чье же это бедро, проскользнув между ее коленями, одарило первым взрывом восторга, после которого все окончательно смешалось. Наутро никто не мог восстановить в деталях происшедшее, ясно было одно: никаких секретов больше не осталось, кроме тех, что способна без конца изобретать неутомимая, неиссякаемая потребность любви».

Надо сказать, история с парочкой женихов длилась не один год, уклоняться от близости становилось все сложнее, тем более, целоваться каждый из них умел великолепно. Но из той же «Пан + Пани» Лидия знала о СПИДе, свирепствующем среди людей, ведущих разгульный образ жизни. Один из гомосексуалистов, как выяснилось, изменял своему партнеру, тот узнал и впал в депрессию. Первый закрутил роман с другим молодым красавцем, познакомил с ним Лиду, вскоре она застала себя целующейся уже с этим третьим. А тот возьми да заяви: «Мы должны жить втроем». «Где-то я уже это слышала», — сказала вслух девушка.

Неверный гомосексуалист вспыхнул, отвел ее в сторону и объяснил, что ведет она себя неправильно, что он все равно помирится с тем, вторым, и Лида, мол, будет с ними, а на третьего не нужно тратить свое внимание. Тем временем активизировался второй, решивший жениться на Лиде уже без посторонних лиц. Вот он-то и рассказал историю своего первого поцелуя с парнем вообще и с неверным другом в частности, которая легла в основу рассказа «Августовский брудершафт».

Ребята пили вишневый ликер, и все завертелось, как говорится. Но рассказ получился о девушках, одна из которых переживала личные катаклизмы в августе и январе каждого года.

«Дело в том, что на определенном этапе в качестве иллюстраций к моим рассказам я стала использовать эротические снимки фотографа моей газеты, — признается Лидия. – Это большой мастер. Как раз у него был снимок троих обнаженных артистов эротического балета, по краям мужчины, в середине женщина. Лиц не видно, головы срезаны, акцент на торсах, бедрах и руках, сомкнувшихся в тройственном объятии. Очень красивый снимок, он прекрасно дополнил «За нашу любовь…», а тут выяснилось, что фотограф снимал своих знакомых девушек в общежитии, пришлось и сюжет очередной под них написать».

«- Ликера осталось на две рюмки, — хлопотала Катя. – Самое время выпить на брудершафт.

Девичьи руки переплелись, ликер лился пополам со смехом – все эти аристократические штучки несерьезно воспринимаются в наше время.

- Теперь нужно поцеловаться.

- Разве? – удивилась Оксана.

Потом вспомнила: именно так поступают мужчины в любимых ею французских фильмах. Пить на брудершафт, наверное, неженственно, но кто сказал, что мужчины всегда ведут себя мужественно? И они поцеловались. Да так, что невозможно было понять: то ли Катины губы обладают вкусом вишни, то ли отдушка ликера так затуманила голову, что просто сил нет оторваться от этих губ, прервать поцелуй, к тому же не покидает сумасшедшая мысль – вот оно, главное событие твоей жизни, запомни каждое мгновение, выпей до дна».

«Не знаю, как у парней, но у девушек, на мой взгляд, гомосексуальные отношения часто возникают из-за нежелания дать себе труд найти общий язык с мужчиной, — отмечает Лидия. – Банальная лень! Вы не поверите: одна из этих девиц с фотографии тоже вздумала ко мне приставать в жизни, еще не зная, что снимок опубликован рядом с моим рассказом. Это был знак: пора отмежеваться от гомосексуального сообщества. И вот как-то так получилось однажды, что вроде бы я все известные мне извращения в своих рассказах перебрала, кроме инцеста. Написала и на эту тему, а газета возьми да и закройся. После не значит вследствие, но все же, наверное, это было слишком даже для такого издания. Буду ли я когда-нибудь снова писать эротическую прозу? Точно нет. Я полностью погружена в отношения со своим любимым мужчиной, и это не та история, которой можно торговать. А чужие истории меня теперь нисколько не интересуют».

Автор — Ирэн Адлер, фото Олега Владимирского

E-mail
Пароль