Общежитие на две парадные с коридорной системой расположено в одном из районов города. Этот центр принимает беженцев с 2014 года. Здесь находили пристанище жители оккупированного Крыма, Донецкой и Луганской областей, а после полномасштабного вторжения — переселенцы из Херсонщины и Николаевщины. Здесь тепло, чисто, есть где приготовить еду, постирать вещи, принять душ, открыта игровая комната для детей.

Татьяна бежала из сектора Газа с тремя детьми. Старший Амир, студент, остался доучиваться в Египте. Младшие — 17-летний Ислам и 13-летняя Ляна — живут с матерью в небольшой комнате с одним окном, шкафом и тремя кроватями.

Женщина уехала в сектор Газа 23 года назад с мужем, выпускником Полтавского стоматологического университета. Всю жизнь была домохозяйкой.

«Мы там жили мирной жизнью, — вспоминает полтавчанка. — Я занималась домашним хозяйством, дети учились, муж был против всех этих (исламистских, — Ред.) организаций. Говорил, что с их (ХАМАС, — Ред.) стороны это просто зарабатывание денег, которые дают различные международные организации. У нас были такие случаи, когда, к примеру, приезжали высокопоставленные люди из арабских стран, то резко отключался свет во всей Газе, чтобы показать, какие мы бедные и несчастные. Им нужно было показать, чтобы дали больше денег».

Женщина утверждает: о том, что ХАМАС готовит удар по Израилю, никто из мирных палестинцев не знал.

«Это было полной неожиданностью не только для нас, граждан Украины, которые там чужие, — говорит Татьяна. — Это было полной неожиданностью для всех мирных палестинцев. Для моего мужа, его братьев. Это был обычный день. Дети собирались в школу, все было спокойно, а потом ХАМАС начал нападение, начали стрелять своими ракетами и «Железный купол» сбивал их над нашими домами. Потом пришли первые сообщения о том, что боевики ХАМАС зашли на территорию (Израиля, — Ред). Первую половину дня мы были просто в шоке. Когда появились первые видео оттуда, мы поняли, что идет большая война, что ответка будет несравнима с тем, что было до этого».

Семья Татьяны оставалась в своей квартире всего три дня, однако когда началась контртеррористическая операция и ЦАХАЛ стал поражать объекты в их районе, вынуждена была идти пешком в больницу Аш-Шифа, которая находится в 18 км.

«Я тогда собиралась в школу, красилась, полетели первые ракеты, и я подумала, что гроза, — вспоминает 13-летняя Ляна. Девочка говорит на русском языке практически без акцента. — В Шифу шли пешком три часа. Куча стекла на дороге, все дома без окон, я видела кровь на дороге. Мы бежим, а вокруг бомбят. В больнице Шифа мы спали на коврике на земле, я все камни чувствовала».

Мать рассказывает, что первой мыслью было уехать на юг, однако за такси требовали огромную сумму в 350 шекелей, при том что забрать из дома успели всего 200. Семья вернулась в квартиру, однако провела там чуть больше часа. Новый ракетный обстрел заставил бежать в соседний город Джабалия, где находилась стоматологическая клиника главы семейства.

«Оттуда мы поехали к брату моего мужа, — рассказывает Татьяна. — Прожили там месяц. Я не собиралась эвакуироваться, все время думала, что все уже скоро закончится и мы сможем вернуться домой. Но потом погибла моя подруга вместе с дочерью, просто у себя дома. После этой новости я решила выезжать».

В первый список на эвакуацию семья Татьяны (у женщины, как и у всех ее детей, украинские паспорта, — Ред.) не попала, во второй попали все, кроме младшего сына. Отправив дочь вместе со старшим сыном в Египет, Татьяна с младшим вернулась в пылающий сектор Газа. В 15-20 км от КПП удалось найти пристанище — школу, где жили украинцы, ожидающие эвакуации.

«Так получилось, что мы остались полностью без денег, — вспоминает Татьяна. — Я отдала старшему сыну все рюкзаки и вещи, думала, что нас тоже пропустят, но не пустили».

В школе Татьяна и Ислам прожили две недели, ежедневно преодолевая пешком около 20 км до КПП, чтобы проверить, не появился ли сын в списке. Выживать, по словам женщины, удавалось благодаря поддержке других беженцев и редкой гуманитарной помощи, часть из которой разворовывали или продавали.

«Мы ходили на КПП ежедневно и своими глазами видели, как заезжают грузовики с гуманитарной помощью, — рассказывает украинка. — Я спрашивала у подруг-арабок, которые были в Газе, получали ли они что-то. Они отвечали: «Мы все эти гуманитарные товары покупаем». Потом мы сами пошли на базар рядом, чтобы купить одежду в секонд-хенде, а на базаре торгуют гуманитаркой. Если все-таки привозили, то ее на всех не хватало, люди дрались в очередях. И выдавали ее странно — один пакет на семью. То есть мне с сыном на двоих, к примеру, коробку феты, и мужчине, у которого 16 детей, тоже одна коробка. Он, когда ее получил, начал плакать».

Кроме того, выросли цены. Килограмм соли, который до 7 октября стоил шекель, продавали за 50. Хлеб и даже вода стали настоящим дефицитом. Татьяна вспоминает, что за две недели, прожитые в школе, ни разу не пила вдоволь. Понемногу она начала терять надежду, что им удастся покинуть Газу. А сын требовал, чтобы она выезжала сама.

«Потом в школу пришли еще украинки, и одна из них - Лена из Харькова, — рассказывает наша соотечественница. — У нее четверо детей, а в списках были только две ее дочки, а ее самой, сына и старшей дочери не было. Мы решили попробовать уговорить палестинскую сторону, чтобы нас пропустили. В итоге они таки сжалились, а на той стороне нас встретил консул Олег. Он взял моего сына под личную ответственность, иначе его бы не впустили в Египет. Он вообще очень многим помог, кого не было в списках. Жалко, что даже не знаю его фамилии (по данным «Думской», речь о третьем секретаре посольства Украины в Арабской Республике Египет Олеге Иванове, который занимается консульскими вопросами)».

По словам Татьяны, в школе остается еще около 170 человек, которые пытаются выехать через Египет в родные страны.

«Большая проблема со списками, — объясняет украинка. — Все время повторяются имена. В новых списках оказываются те, кто уже выехал, а новые не появляются. В нашей группе есть люди, которые составляют списки и передают их посольству в Каире, те передают в посольство в Тель-Авиве, и начинается путаница. Все страны вывозят своих граждан со всеми семьями, как подавались, а у украинцев почему-то семьи разбиваются. Почему так происходит, я не знаю».

В Одессу Татьяна с детьми приехали 24 ноября. С тех пор живут в приюте. Занимаются оформлением документов. Дети знакомятся с новым для себя окружением и культурой. В ближайшее время к Татьяне приедет ее мать из Полтавы. Самая большая проблема — нет связи с мужем. Его не выпустят из страны, в том числе и потому, что он врач.

«Я, если честно, еще как во сне, боюсь, чтобы депрессия не началась, живу сегодняшним днем, как бог даст, — делится Татьяна. — Спасибо, что приняли, обеспечили продуктами. Моющие средства, зубная паста, мыло — все есть. Зеленский приезжал, но мы проспали и не видели его. Он всем одеяла подарил, а детям планшеты. От ООН нам выплатят 3600 гривен. А обстрелы там мощнее, чем здесь. В Одессе, можно сказать, вообще тихо».

По словам директора областного центра социально-психологической помощи Олега Тузлы, приют принял с начала контртеррористической операции 74 украинцев.

«Первоочередной проблемой оказались теплые вещи, — рассказывает Олег Тузла. — Люди приехали почти раздетые. У нас зима, а они в тоненьких кофточках и курточках. Больше половины из них, наверное процентов 70 - это дети. К ним нужен свой подход. Некоторые не знают языка. Мы с 2014 года принимаем людей и готовы принимать со всех уголков, где идут боевые действия. Будем принимать всех».

Автор — Александр Гиманов