Из жизни одесских дворников: золотые подвалы, каторжный труд и гимнастика как хобби

СОРОК СОТОК КАТОРГИ

Молодая светловолосая женщина в оранжевой безрукавке только что вышла на свой участок на Дегтярной улице и оценивает объем предстоящих работ. Узнав, что я из «Думской», Татьяна Пикарева — так ее зовут — чуть ли не насильно угощает меня кофе в одноразовом стаканчике, купленным тут же, в маленьком магазинчике, расположившемся в видавшем виды одноэтажном домике.

Пока я наслаждаюсь обжигающим напитком, Татьяна берет еще два кофе: один себе, другой — своему помощнику. Вот уже десять лет бездомный по имени Сергей за небольшое вознаграждение помогает дворнику справляться со своим участком. Пьющего, неопрятного и вспыльчивого мужчину выгнали из дома родные, живет он в подвале и каждое утро вносит свою посильную лепту в борьбу с вездесущим мусором.

Татьяна — дворник со стажем. Скоро 13 лет как дипломированный педагог наводит лоск на вверенном ей кусочке Города. В далеком 1990 году одесситка Татьяна поехала поступать во Владивосток на синологию, однако конкурс оказался уж очень большим. Девушка осталась в столице Приморья, поступила в педагогический институт, вышла там замуж. Вернувшись в середине 90-х в Украину, Татьяна потеряла паспорт, восстановить который гражданке Российской Федерации оказалось очень сложно. А без официального документа рассчитывать на нормальное трудоустройство не приходилось… Новый паспорт наша героиня сумела получить лишь десять лет спустя, благодаря тогдашнему министру внутренних дел Василию Цушко. И все это время она зарабатывала на хлеб с маслом нехитрым вроде бы дворницким ремеслом.

«Первый раз я взяла в руки метлу зимой 2000 года, — вспоминает Татьяна. — Мы много лет снимали квартиру, с работой было не ахти, и все деньги уходили на оплату жилья. Нужно было дать образование сыну. Первое время стеснялась и работы, и жилетки, потом постепенно привыкла. Главное, что появился свой угол – чердачное помещение в одном из старых домов».

В двухтысячном году квартал, ограниченный улицами Тираспольской, Кузнечной, Дегтярной и Спиридоновской, убирало шесть человек. С тех пор нормативы очень сильно изменились, и теперь на этом участке вкалывают только двое. На Татьяну приходится почти четыре тысячи квадратных метров — почти полгектара. Одному такую территорию убрать почти невозможно.

«Это ведь не только уборка твердого покрытия. Весной мы вскапываем землю, красим водостоки, остановки, белим деревья, летом их поливаем, выпалываем сорняки и многое другое. Зимой, когда город завалило снегом, мне помогали расчищать улицу муж и сын - перед тем, как идти на свою работу», — говорит она.

По словам Татьяны, труд дворника не ограничен временными рамками рабочего дня: «Официально мы работаем с пяти до девяти утра, а потом, после обеда, с 15-ти до 18-ти. Однако на деле так не получается. Нас все время «просят» помочь убрать парки или скверы. После майского урагана мы целый месяц разъезжали по всему городу — и Лунный парк очищали, и парк Победы. Правда, потом выдали премию».

В разы возрастает нагрузка в праздники, на День города или на Юморину. В такие дни коммунальщики трудятся на общественных началах — без доплаты и премий.

«А перед Днем Победы мы убираем памятники в области. За нашим участком закреплен памятник в степи под Августовкой. Собирают нас автобусом и везут на целый день туда», — рассказывает Татьяна.

«При этом зачастую даже обычный инвентарь – метлу, кисти и даже жилетки — мы покупаем за свои деньги. К примеру, за последние десять лет это первый железный совок, который мне выдали на работе, - кивает женщина на огромное приспособление для сбора одесского мусора. — На нас экономят, хотя именно от нас зависит, будет ли чистым город».

При этом, говорит наша собеседница, куда хуже, чем дворникам, приходится мастерам участков, которых, случись что, первыми увольняют с работы. Дворников выбрасывать на улицу не рискуют: их постоянно не хватает — очередей из желающих помахать метлой за полторы тысячи в месяц не наблюдается. Даже «пьющие люди» (так Татьяна тактично называет спившихся людей без определенного места жительства) не хотят идти в дворники, хотя именно такие и нужны современной системе ЖКХ.

На некоторых участках недобросовестные мастера нанимают на работу только пьющих. Специально — таким человеком легче манипулировать. Его не обязательно оформлять и можно платить меньше, заставляя при этом работать сверхурочно. «Они вообще ничего в ответ сказать не могут. Вот их и используют. Но недолго. В какой-то момент они не выходят на работу. Ну, вы понимаете, о чем я. Помирают. Некоторое время нам приходится убирать их участки всем вместе, по очереди», — говорит Татьяна Пикарева.

С того места, где мы стоим, видна работа сразу нескольких дворников со смежных участков. Все они беспрерывно что-то делают: закидывают в мусорные контейнеры вещи, которые по какой-то причине жители города решили положить рядом с баком, тянут вдоль улицы шланги для полива вековых одесских деревьев, метут улицы, кормят бездомных кошек и собак, порой единственных своих друзей.

Самое главное, ради чего одинокие матери (а в подавляющем большинстве своем одесские дворники — это брошенные своими сожителями и мужьями жительницы области) идут на эту проклятую работу, — жилье. Любое. Вот только квартиры жилкоммунхоз уже не дает. Максимум, на что можно рассчитывать, – на подвал или коморку под лифтом. В Советском Союзе селить людей в подвалы было запрещено из санитарных соображений — как известно, постоянная сырость и плесень не лучшим образом влияют на здоровье. Тоталитарное государство почему-то не заставляло своих граждан жить в таких условиях. Демократическая Украина не имеет ничего против.

В современных реалиях дворникам порой приходится силой захватывать появившуюся жилплощадь, иначе она в мгновение ока уходит в частные руки или выдается прокурорским очередникам. Татьяна вспоминает, что в советское время знакомой ее матери, проработавшей десять лет дворником, ордер на квартиру пришел по почте. Сейчас такое невозможно в принципе.

Несмотря на мозоли и вечно ноющие от холода и влаги ноги, Татьяна любит свою работу и обижается, когда дворников называют «ханыгами»: «Если дворник не пьяница, он всегда сможет найти дополнительный заработок. Многие убирают по нескольку участков. Некоторые за отдельную плату нанимаются уборщиками в коммерческие или ведомственные учреждения. Пожалуй, мы не самые бедные в этой стране. Молодой учитель получает меньше, чем мы», — подытоживает мастерица.

Прохожие здороваются с Татьяной, некоторые даже говорят «спасибо». Становится по-доброму завидно — мне слова благодарности приходится слышать, пожалуй, реже. Однако женщине нужно начинать уборку участка размером с футбольное поле. В любой момент может появиться начальство, и тогда неконструктивной критики и непечатных вербальных стимулов уже не избежать.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ХАРАКТЕР

Шесть часов утра. Я прощаюсь с Татьяной и перехожу сияющую в лучах утреннего солнца Тираспольскую. Заворачиваю на Успенскую, где встречаю еще одного интересного дворника – Наталью Кушнир. Опрятная и застенчивая, на первый взгляд, молодая женщина, мать двоих детей, она родилась в Екатеринбурге. Восемь лет назад вынужденно переехала в Одессу, где сняла жилье. А потом арендодатель неожиданно выгнала Наталью на улицу, и девушка решила устроиться на работу в жэк, чтобы получить хоть какую-то крышу над головой.

«Вначале мне отказали. Сказали, что не привыкшая к такому труду и не справлюсь. Ходила к ним три недели подряд. В конце концов, у начальства сдали нервы, и они выдали мне подвальное помещение и оранжевую жилетку в придачу», — смеется Наталья.

По ее словам, на такой работе можно выжить только в том случае, если совмещаешь ее с чем-то другим. Сама она, экономист по образованию, ведет бухгалтерию нескольких фирм, а в свободное время еще и овладевает специальностью швеи. Для души Наталья Кушнир успевает заниматься художественной гимнастикой и недавно занялась валянием шерсти.

Унижаться ради нищенской каморки она не собирается: характер у Натальи самый что ни на есть екатеринбургский, революционный. Говорит, что машет метлой только в рабочее время: «Все должно быть по КЗоТу. Некоторые соглашаются на бесплатную доработку в парке или еще где-то, а потом жалуются на несправедливость. Если бы весь коллектив отказался бесплатно грузить тяжелые ветки, то никто бы не заставил. Но тут все зависит от человека. Если на участке работает бомжик, то ему, конечно, будут ставить кулечки. Жители — такие же люди, как и дворники, и они смотрят на то, где бы смухлевать. Бывает, приходишь подменять алкоголичку и видишь целый ряд кулечков с мусором, которые жильцам тяжело вынести. А Танечке несложно, люди ее потом по-своему отблагодарят — пальтишко старое или тапочки презентуют. И Таня будет таскать им мусор. Для меня это вопрос принципиальный: если мусорник рядом, то люди должны выносить свой мусор сами. А я лучше уделю больше внимания газонам».

С виду застенчивая, а на деле — кремень, любому мужику фору даст…

Наталья, по ее признанию, не рассчитывает на квартиру, так как не собирается убирать улицы целых десять лет:

«Хотя работа в целом мне по душе – сразу виден результат. Оглянулась через плечо — чистая улиц. Приятно. Правда, начинаешь принимать сильно близко к сердцу, когда кто-то бросает бумажку или окурок. Как будто у тебя дома намусорили, даже если участок не твой. А иногда очень опасно. Утром идет пьяная компания в десять человек. И никто не знает, что им взбредет в голову. Им скучно, задираются, а если ответишь нормально, то могут и в драку полезть. Одно нападение недавно днем было. Обычно люди адекватно относятся, когда им говоришь, что нельзя клеить объявления на деревьях и столбах. А тут я начала сразу срывать объявления. Парень меня ударил в лицо и душить начал. Если бы не метла, которой я защищалась, не знаю, что бы было».

Но надо прощаться. Наталья возвращается к прерванной уборке опавшей осенней листвы, а я иду на еще одну, последнюю на сегодня, встречу.

РАБЫ ПОДВАЛОВ

Главный одесский эксперт по дворницким вопросам — знаменитая «мисс баррикада» Нина Качановская, которая сама почти всю независимость отмахала метлой. По ее словам, отличительная черта одесского дворника — безропотность. Все они смертельно боятся начальства. Бесправные люди, иногда без документов, зачастую бездомные. Семьдесят процентов дворников – матери-одиночки, цепляющиеся любым способом за свои антисанитарные пристанища: подвалы, элеваторные узлы, цоколи старых зданий, которые с барского плеча выделяют им чиновники от ЖКХ.

Отсюда и готовность удовлетворить любое повеление директора, будь-то прийти на митинг в поддержку очередного мэра и расклеить агитационную продукцию провластного кандидата. Чуть ли не единственный случай, когда они восстали против системы, — история с Инной Возиян, которой сначала выдали ордер на квартиру, а потом отобрали в пользу работника прокуратуры.

«А вообще, даже жалкие подвалы дают без всяких гарантий. Стоит одному жильцу сказать, что ему это не нравится, и дворника лишают даже этого жилища. Хотя, признаю, иногда падшие дворники делают все от них возможное, чтобы люди так поступали», — говорит Кочановская.

Средняя заработная плата одесского дворника — 1400 грн. А максимум, который он может заработать, взвалив на свои, а порой и на плечи родных, несколько дополнительных участков – 2,5 тысячи гривен.

Многие дворники, по словам Нины, попадают в зависимость от… мусорных баков. Один раз, убедив себя, что взять из мусорника что-то полезное, – это не страшно, некоторые, как выражается наша собеседница, «падшие», уже не могут остановиться и начинают опустошать контейнеры постоянно: «Я знала дворников, у которых на каждом пальце было по золотому кольцу. Но ни к чему хорошему это все равно не приводит. У такого человека меняется психология, им легко манипулировать».

«А в целом эта работа такая же, как любая другая. Есть свои минусы, есть свои плюсы. Есть глубоко пьющие люди, есть целеустремленные, превратившие свои подвалы в квартиры с евроремонтом и давшие достойное образование своим детям», — заключает «мисс Баррикада».

Автор — Александр Гиманов

СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ!

E-mail
Пароль