Новости «Палермо»: как в Одессе известного борца с наркоторговлей «кошмарят»   

Специальный корреспондент «Думской» побывал в поселке Корсунцы на окраине Одессы, известном горожанам как «Палермо». Когда-то, до середины 2000-х, здесь процветала торговля наркотиками. Потом, когда наркоточки разгромили, дилеры переместились в другие места, в частности на рынки города. Однако сейчас ситуация снова начала меняться в худшую сторону.

ЧЕРВОТОЧИНА

Обычный овраг на краю села, заросший рыжим чертополохом. Корсунцовская балка. Будто вспороли деревню огромным невидимым ножом, и образовалась она. Кое-где склоны изгажены свежим мусором. Но ощущение такое, что люди балки сторонятся. Как будто от этого места смердит трупным запахом. Червоточина… Наверное, этот овраг — одно из самых трагичных, самых страшных мест современной истории Одессы.

- Я сделал милиции прицеп, свой не отдал. Для того, чтобы смогли трупы отсюда вывозить. Правда, потом его милиция продала и пропила.

Седой и худой мужик, на камуфляжной куртке которого красуется нашивка «Казачий патруль», стоит на краю оврага и с застарелой болью и презрением глядит на Червоточину.

- Больше 100 человек за год умирало в этом овраге. И малые дети были, от десяти лет.

С утра смотришь сверху — лежит. Со спущенными штанами. Кололись и в пах, и в голову.

И умирали, — он с досадой плюет в балку.

- Мы сперва «воспитанием» занимались, — продолжает. — Вечером бросишь вниз учебный взрывпакет, он хлопнет, они и разбегаются. Человек сорок-пятьдесят врассыпную. А наверху я. А с другой стороны — Сергей Гуцалюк (тот самый) с ребятами поджидает. Ну и «учили».

Я не спрашиваю, как «учили». Я знаю, что это было параллельное измерение. Есть наш спокойный сытый мир, а есть совершенно иной. И он постоянно рядом. Мир, в котором гибнут каждый день. В том числе дети. Умирают под воротами его дома. Под ногами хрустят шприцы. А рядом продают отраву каждый день. Не таясь. Хохоча в лицо:

- Кто ты такой?! Что ты мне сделаешь?

Милиция куплена. Стучится в ворота милициянт, с виноватым лицом говорит:

– Яковлевич, там это…жмурик опять возле вас. Помогите погрузить.

И он, матерясь, каждую неделю помогал доставать из оврага трупы. Один раз наркоманы приняли дозу в машине и в отключке съехали в пруд. Он выволок «жигуленок» из воды только через сорок минут. Спешил. Может, каким-то чудом грязная вода не затопила салон. Может, живы. Увы. Четыре трупа. С блаженными улыбками.

Да, они действовали жестко. Выбежавших из балки наркоманов и били, и секли розгами. Отбирали шприцы с болтушкой. Только это не помогало. Все равно приходили. Все равно кололись. Все равно умирали. Наркоман в системе битья почти не чувствует. Его и так корчит как мученика в аду, у него и так нарывы и язвы по всему телу. И гепатит. И ВИЧ. И каждый укол может стать «золотым», то есть последним. Он не боится. Он и так… Сегодня жив, а завтра бог весть… Так что, его не запугаешь.

А наркоторговцы смеялись.

- Моих трех коз начинили шприцами. Повтыкали в них. Они домой пришли. Дома истерика. Это было последней каплей. Козы.

МОРЖ И ШАМАН

Мы уже писали о нем. Да кто только не писал. И россияне писали. Его портрет в книжках выводят. Виктор Яковлевич Каминский — бывший старший оперуполномоченный, подполковник милиции в отставке. Служил на Магадане и Чукотке. На Колыме коллеги звали его «Одиноким волком». У него на тарелке для первого, куда наливают ему наваристый красный борщ изображение этого оскаленного зверя. Он шел по следу беглых зэков и, отыскав их в тундре, не всегда сдавал обратно в колонию.

- Может быть, это было несправедливо, может, когда-нибудь я попаду за это в ад, но я принимал свои меры…

В 18 лет он приехал на Колыму. И прослужил там три десятилетия. Вышел на пенсию и отбыл в теплую Одессу, привез с собой целый музей диковинок.

Маленький флигель возле дома битком набит артефактами из Колымы. Коллекция камней. Патроны и гильзы. Чучела животных. Кости мамонта. Мачете, бывший хозяин которого убил больше тридцати человек. Я не успел расспросить, кто таков, что с ним стало. Но и так понятно, раз мачете здесь, в коллекции трофеев.

«Келюч» — слово чукотское. Обозначает моржа-сироту. Мать моржиха погибла до того, как у него выросли бивни. Келючу никто не взрыхлял морское дно в поисках раковин, никто не разбивал их ударом клыков, и детеныш был бы обречен на голодную смерть, не перейди он на другой корм. На рыбешку и падаль. Он ловит рыбу не время от времени, как другие моржи, а постоянно. И не только рыбу, но и уток, нерп, тюленей. Келюч — активный хищник, и даже когда клыки вырастают, он предпочитает мясо или падаль моллюскам. Иногда он становится людоедом.

С таким келючом и встретился Каминский. Морж убил кого-то из охотников. Сейчас его бивни и бакулюм (то есть, пятидесятисантиметровая кость из члена) висит в качестве трофея во флигеле. Рядом — средневековая кольчуга. Ее носил чукотский шаман. Сперва они, чукчи, были мирными. Охотно сотрудничали с властями, разыскивающими беглых зеков. Сначала беглецов привечали, использовали как оплодотворителей женского населения. Затем опаивали и убивали. Весной приезжали, сдавали кисти рук в контору. Получали вознаграждение — спирт. Сложно представить, но такая реальность тоже существовала. И совсем недавно.

И вот это примерное стойбище во главе с шаманом, регулярно и исправно поставляющее руки беглых, внезапно обезумело. Расстреляли партию геологов. Каминский и группа милиционеров отправились на место преступления. Была нешуточная стрельба. У подполковника шрам на лбу от пули шамана. После боя Каминский забрал из нарт его кольчугу.

30 лет обветрили, выморозили чувства этого человека. Лицо у него дубленое. С глубокими морщинами, холодными глазами, с печатью брезгливости к роду человеческому.

Этот сюжет хорошо подходит для фильма-боевика. Отставной служака возвращается в маленький городок, где бесчинствует банда. В главной роли хорошо бы смотрелся Клинт Иствуд со своим непроницаемым лицом и смертоносным пистолетом. Недаром у подполковника любимая поговорка – американская, про Кольта и Господа Бога.

Каминский вышел на пенсию. И уехал в Одессу. Теплое море, садик, коллекция камней, козы. Что еще надо? А тут оказалось Палермо. Червоточина. И снова убийцы под самым забором дома. Кто-нибудь скажет: кого вы героизируете? Лагерного вертухая? Который убивал зеков и чукчей?

В той обстановке, сложившейся в Корсунцах, в обстановке милицейской коррупции, смертей, лжи именно такой человек и нужен был. Из краев, где закон — тайга, а прокурор — медведь.

А вскоре его коз нашпиговали шприцами. И подписали себе приговор.

БИТВА

Когда-то на Колыме, в поселке Транспортный, забастовали вновь прибывшие заключенные-проститутки из Москвы. Они наотрез отказались выходить на работу. На переговоры с ними прибыл временно исполняющий обязанности начальника Тенькинского РОВД Виктор Каминский. Зашел в барак, начал по-хорошему объяснять, что тут можно неплохо заработать, что в поселке много мужчин, с которыми можно обзавестись семьей. Что можно даже в отпуск съездить на Большую землю. Одет Каминский был в шинель на меху, с каракулевым воротником. Во время просветительской беседы одна из проституток взяла ведро с нечистотами и со словами: «Да я тяжелее помады в руках ничего не держала», — опустошила его на Каминского.

Это была своеобразная проверка. Какова охрана? Каковы менты? Не дадут ли слабину? Милиционер переоделся и позвал на помощь местных вохровцев. Вместе с ними забил все окна в бараке проституток. Потом швырнул им свою грязную одежду в двери, которую тоже заколотили. К бараку подогнали пожарную машину.

«Товарищи проститутки! Если увижу в бараке хоть один огонек, то сразу начну вас поливать!» — крикнул женщинам начальник РОВД.

Все стали ждать. Барак обогревался изнутри буржуйками, но затапливать печь проститутки побоялись. Через двенадцать часов холода и голода женщины сдались. Попросили открыть им дверь. Отстирали форму милиционера, выгладили ее и набрызганную духами отдали Виктору Каминскому. Напичканные шприцами козы были тоже проверкой. Палермо ждало, злорадно хихикая, что сделает этот «волчара колымский».

Каминский привез с собой с Севера не только «хрен моржовый», но и целый арсенал оружия, приборы ночного видения. Он сошелся с молодыми ребятами из Гайдамацкого соединения. Странный симбиоз гайдамаков–«бандеровцев» и милиционера в отставке, у которого висели портреты Сталина и Дзержинского. Однако они быстро нашли общий язык. Палермо было фактически центром наркоторговли юга Украины. Борьба должна была быть нешуточной. Тяжелой.

- Тогда было 87 точек наркоторговли в селе. Сейчас четыре. Нас собралось 30 человек. Доходило до жестких драк, доходило до того, что ОНИ приходили сюда домой и мой сын стоял с 28 калибром и говорил: «Дяденьки сюда ходить не надо» — и стрелял ИМ под ноги.

Точки фотографировали. Милиция при обысках наркоторговцев не могла найти понятых. Теперь казаки сами являлись. Без зова. Были организованы казачьи патрули. Одного наркобарона посадили. Второй переехал. В огороды казакам летели гранаты и коктейли Молотова. Они нашли общий язык с милицией. Открыли опорный пункт в Корсунцах. Молодые ребята-милиционеры, жаждущие навести порядок, рвались в бой с наркомафией. И получалось. В Корунцах много заброшенных, недостроенных особняков. Наркоторговцы проиграли.

Каминский стал засыпать страшный овраг. Понемногу. Получилось привезти машину земли — хорошо. Чуть отвоевал у балки территории. Хоть несколько сантиметров. Он принялся высаживать вокруг деревья. Их сжигали и ломали. Он с муравьиной настойчивостью высаживал новые. И засыпал, засыпал проклятую дыру в земле. Словно в этом овраге было все зло «Палермо», которое могло в любой момент снова проснуться. 300 машин земли удалось привезти. А потом…

ОБЫСК

Раньше он был кряжистый, крепкий, будто сосна в тундре. Среди ползучего ягеля торчит, скрипит под ледяной пургой, но держится, вгрызается в заиндевевшую тундру корнями. А теперь сдал. Словно надломилось что-то. Похудел. Защитная форма висит, как на вешалке.

В этом году, 1 сентября, появились представители наркоторговцев. Подъехали к его дому. Предложили поменять место жительства.

Каминский послал их. Но это был плохой признак. Четверть века не появлялись у его ворот люди со столь наглыми требованиями. И тут снова…

После этого, рассказывает Каминский, приехали сотрудники СБУ на двух машинах. Семь человек, с целым полковником во главе. И с автоматами.

- Один сел возле выгребной ямы. Я ему, что же ты сидишь там? Воняет же! Лазили везде. Даже на крышу залезали. Требовали выдать… наркоту.

У борца с наркомафией опустились руки.

- Спрашивали, а зачем столько оружия? Я им на это: «А ко мне часто гости приходят! Так это для того, чтобы было чем от гостей отбояриться!» Не дали постановление об обыске, не дали позвонить ни жене, ни сыну. Журналистам тоже не дали позвонить. Они отрубили мне всю работу, которую я делал. Вы посмотрите, какое у меня количество лекарств. Я до сих пор отойти не могу. Я настолько психанул, что чуть не пустил себе пулю в лоб. Как можно так обос…ть человека, унизить…У меня в голове не укладывается.

- Как вы думаете, возможен ли в Корсунцах новый всплеск продажи наркотиков?

- Конечно. Сельсовету наша борьба не нужна. Вся полиция разбежалась. Опорный пункт весь растащили. Когда ОНИ узнают, что я устал, то…

Мы связались с Сергеем Гуцалюком, который находится сейчас на передовой в зоне АТО. Он прокомментировал обыск у Каминского так:

- Наркота і Камінський — це речі взаємовиключні. Мені дуже прикро, що комусь захотілося заробити якісь «лички», провівши у Віктора обшук. Це для мене взагалі якийсь сюр. Людина, яка викорінювала цю заразу, підозрюється у такій діяльності. Дуже прикро, що це далося взнаки на здоров`ї Віктора. Бажаю йому одужання. Ми в нього віримо і ніколи не сумнівались у його порядності.

«ПАЛЕРМО»

Мой приятель, оператор телевидения, рассказывал, как в 1990-е снимал в «Палермо». Съемочная группа приехала в сопровождении милиции, предварительно договорившись о взаимодействии с наркомафией. Они должны были снять возмущение жителей Корсунцов репортажем Сергея Доренко. В очередной программе он перестал «мочить» Лужкова и принялся за Одессу. Он говорил, что Палермо — это самая крупная и открытая точка по сбыту наркотиков на постсоветском пространстве. И что следы ведут в Одесский горисполком. Тогда в городе переполошились. Торговля наркотиками на несколько дней затихла.

Нужно было снять веселое, работящее село. Трудовой люд, возмущенный наветами, дающий гневную отповедь журналистам-клеветникам. Толпы наркоманов блокировали на подходах к Палермо и заворачивали обратно.

Оператор разложил штатив посреди пустынной улицы, установил камеру. Тишина и горячая пыль. Только пчелы гудят. Заборы у всех домов как на подбор. Под два метра вышиной. Неприступные. Милиционер вылез из машины и «пошел на стрелку» к баронам, они должны были «возмущенный доренкой» народ предоставить. Второй милиционер заснул в кабине редакционной «шестерки».

И тут появился местный. Он увидел на улице камеру и был ошарашен! Он изумленно засмеялся, хлопнув себя по бокам:

- Мальчик, — обратился он к оператору, — что ты тут делаешь? Ты снимаешь? Ты хоть понимаешь, куда ты попал? И что с тобой сейчас будет?

Он подходил все ближе, и мой товарищ увидел его изумленные глаза. Но уже без смешинки. Он шел все быстрее, и в это время проснулся милиционер, заворочался, хрюкнул спросонья и, быстро сообразив, что что-то не так, вылез из машины и перекрыл собой оператора:

- Свой, свой, — гудел он. - Кто бы сюда полез без вашего ведома?

- Вчера один рыбак пошел тут на ставке рыбу ловить. Только удочку закинул – труп всплыл. Плохо камень привязали, — душевно сказал цыган и зашел в ворота.

Та улица с заборами бойницами почти полностью пустая. Нет хозяев. Но Червоточина ждет.

Автор – Дмитрий Жогов

В СБУ информацию о следственных действиях в отношении Каминского не комментируют. А наши источники в полиции утверждают, что возрождения «Палермо» в качестве центра по сбыту наркотиков ожидать вряд ли приходится.

«Стационарные наркоточки отошли в прошлое еще в середине 2000-х. Гораздо безопасней, дешевле и проще распространять наркотики методом «закладок», нежели содержать хорошо известные притоны по определенным адресам. В Одессе единственным централизованным местом торговли «чернушкой» — вручную изготовленным раствором ацетилированного опия, который уже готов к употреблению – сейчас является один из центральных одесских рынков. Однако и там наркоторговцы придерживаются элементарной техники безопасности. Клиент платит деньги дилеру, а тот (чаще «та»), сообщает покупателю, где лежит «доза» — как правило, под «ничейной» дерюгой на соседнем прилавке. Подпольные лаборатории, где изготовляются «растворы» опия, находятся недалеко от этого рынка – на Молдаванке. А держат эти цеха как раз те самые«наркобароны, переехавшие с «Палермо» после его разгрома в начале 2000-х. Сырье, опийный мак, наркоторговцы получают из Одесской, Херсонской и Николаевской области», — говорит наш собеседник.