Лица войны: одесский пограничник — о боях за Мариуполь, добровольцах и марковском депутате-террористе  

И снова наша рубрика «Лица войны», в которой мы рассказываем о простых тружениках фронта. Выпускник кафедры археологии и этнологии Украины одесского истфака Артем Божинский во время киевского Майдана был в «Самообороне», 19-20 февраля прошлого года выносил раненых на улице Грушевского, а с началом мобилизации добровольно отправился защищать рубежи страны в рядах Госпогранслужбы.

Как признался «Думской» молодой человек, карьеру военного он выбрал еще в 2009 году, но три года службы по контракту в Киевском районном комиссариате Одессы едва не отбили это желание на всю жизнь:

«Это была бумажная работа, — вспоминает Артем. – Мы должны были укомплектовывать военные части, следить за составом мобилизационного резерва, как для мирного, так и для военного времени. Однако на деле занимались перекладыванием с места на место бумажек, причем в огромных количествах».

Работать в таких условиях Артем не смог и, уволившись из армии, устроился руководителем археологического кружка областного гуманитарного центра внешкольного образования. Это время он вспоминает почти с ностальгией: «В субботу-воскресенье мы ходили в походы на Куяльник, собирали подъемный материал: кремневые орудия труда, черепки, керамику эпохи бронзы. Детям очень нравилось».

Некоторое время он работал внештатным корреспондентом новостных изданий. В марте 2014, с началом всем известных событий, Артем добровольно вернулся в силовые структуры. Попал, однако, не в ВСУ, а в Госпогранслужбу.

К вопросу о добровольцах. Наш герой считает, что общество ошибается, считая таковыми одних лишь бойцов известных батальонов.

«Большинство добровольцев пошли защищать Родину через систему военкоматов, мобилизовавшись, как и я. В моем погранотряде почти все городские: люди из Одессы, Южного, Ильичевска, Балты. 20% из них пришли, не дожидаясь повестки», — рассказывает Артем.

Впрочем, по словам воина, одного желания и похода в военкомат мало. Многие, столкнувшись с реальностью, очень быстро потеряли свою мотивацию и стали, мягко говоря, непригодными к нормальной службе на передовой:

«Были и обратные примеры. Один мужичок из Балтского района сначала был не очень приятным в общении, помощи не допросишься, а под конец мог сам вызваться на час больше подежурить, чтобы другие выспались».

Божинского распределили в пограничный отряд и отправили служить в район Каролино-Бугаза. Впрочем, по словам Артема, «служить» — это громко сказано. У защитников Родины не было даже автоматов. Только стараниями офицеров, тоже мобилизованных, удалось выбить у командования АК, чтобы банально учиться его разбирать и собирать.

Как бы то ни было, даже в таком курортном месте, как Бугаз, у пограничников хватало внештатных ситуаций. К примеру, аккурат на следующий день после трагических событий на Греческой площади и в Доме профсоюзов под стены пограничной заставы приехали любители ночных квестов.

«Картина маслом: стоят хлопцы в карауле, тут подъезжает куча автомобилей, из которых выбегают несколько десятков молодых людей с фонариками и рациями», — вспоминает пограничник. Погранзастава вооружилась за полторы минуты и готова была дать отпор неизвестным. Только чудом ни у кого из бойцов не сдали нервы, и не прозвучал выстрел. К любителям ролевых игр на местности вышел командир и, разобравшись в ситуации, тактично попросил их поиграть в другом месте.

Боевое слаживание погранотряда проходило на приднестровской границе, слухи о ситуации на которой, по мнению Артема, во многом преувеличены: «Честно, никакого обострения я там не заметил. Максимум, браконьеры на джипах пытались найти лазейку. Мы их успешно отгоняли от украинской территории. А так - ни диверсантов, ни шпионов».

В конце июля одесских пограничников наконец отправили на восток страны. К тому времени с личным оружием и бронежилетами у зеленых беретов уже проблем не было, а вот кевларовые каски каждый покупал себе сам. Тактические аптечки с «турникетами», нормальным обезболивающим и всем остальным удалось достать благодаря волонтерам в Бердянске.

7 августа Артем впервые встретился с войной – в лагерь пришли вырвавшиеся из Должанского котла украинские военнослужащие. По словам Божинского, между теми, кто выбрался, сложив оружие, через российскую территорию, и теми, кто прорывался с боем, чувствовалась большая разница.

«Первые были классическими паникерами: «Там стреляют, убивают, мы - пушечное мясо», — рассказывает пограничник. – А вот те, кто выходил с боем, были спокойны и говорили: «Да сложно, да стреляют, но это же война».

Одесские пограничники перенимали у них опыт, а потом пополнили запас боеприпасов и отправились под Новоазовск. Задача пограничного подразделения состояла в контроле участка побережья от российской границы до Мариуполя (приблизительно 40 км) и поиске диверсионных групп противника в тылу. Пограничники оказались более подготовленными к решению задач, чем военные и добровольческие отряды — в первую очередь, благодаря техническому оснащению. У заставы были тепловизоры и приборы ночного видения, которых так не хватает линейным частям украинской армии.

Местные жители, вспоминает Артем, были настроены лояльны — как к армии, так и к Украине:

«Пророссийские настроения больше царили в городах, чем в селах. Местные предприниматели и аграрии на 90% были за Украину. Те же, кто жил с того, что сдавал жилье курортникам из Донецка и Луганска, как, к примеру, было в Широкино, относились к нам так, будто мы к ним с войной пришли. Как будто, если мы уйдем, все само собой станет хорошо. Теперь вот получают российско-украинскую дружбу в полном объеме», — рассказывает Артем.

Первая попытка со стороны россиян прорвать нашу оборону была 23 августа. Дипломированный историк Божинский считает это классической интервенцией: «Люди, сражающиеся российским оружием за российские деньги и пришедшие с территории этой страны, для меня — россияне. За немцев ведь тоже во Второй Мировой много русских и украинцев воевало, но это ведь не делает Великую Отечественную гражданской. Есть восточное государство, которое воюет с Украиной, в частности руками части наших граждан, которые стали на сторону агрессора».

Как вспоминает Божинский, в ту ночь их погранотряд как раз сидел в ночной засаде, выслеживая ДРГ противника, и наблюдал, как на границе сверкает зарево от залпов артиллерии. В тот раз девятый батальон территориальной обороны из Винницкой области с помощью добровольческих батальонов отбился, и россияне поменяли тактику – начали со своей территории обстреливать сначала пункт пропуска «Новоазовск», а потом блокпост на въезде в город.

На фронте, утверждает наш собеседник, происходит что-то не очень понятное: «За все время нашей «командировки» никто нам не рассказывал, какие наши подразделения находятся справа, какие прикрывают с тыла, какое подразделение можно встретить. К примеру, выехали мы на патрулирование – а навстречу парни с автоматами в «Газельке» с гражданскими номерами. Оказалось, батальон «Шахтерск». Пришлось знакомиться под дулом автомата и с патроном в стволе. А рядом с нами и «Азов» стоял, и «Днепр».

25 августа враг зашел на территорию Украины севернее Новоазовска. После серии передислокаций погранотряд Артема оказался передовым дозором перед мариупольскими блокпостами. Спустя три дня их позиции накрыло вражескими «Градами»

«Позицию нам дали, мягко говоря, неудачную – вплотную к дороге, — говорит молодой фронтовик. — Двое суток мы там сидели в засаде без наблюдателей, без прикрытия. Я себе от скуки даже маленький окоп вырыл. 28-го пошел дождь, и мы отошли чуть глубже в тыл, в другую посадку, и тут же нас накрыло реактивной артиллерией. Если бы остались на старых позициях – многих бы не досчитались. По счастливой случайности нас не зацепило, хотя некоторые снаряды долетели».

Украинские войска понемногу отступали от границы, и погранотряд перекинули на охрану проселочных дорог, петляющих вдоль берега от Новоазовска к Мариуполю. Тогда Артем стал свидетелем подрыва украинского катера террористами из отряда действующего (!) депутата Одесского областного совета от партии «Родина» Вадима Савенко по кличке «Сват».

«31 августа у нас был небольшой разведывательный рейд на нейтральную полосу. Там мы обстреляли позиции сепаратистов из АГС и стрелкового оружия, а в это же самое время с моря подплыл катер морской охраны. Возможно, с той же целью. Но в него что-то попало, он загорелся и если бы не помощь другого катера, никто бы не спасся».

«На следующий день россияне сделали ответный рейд, — продолжает одессит. — По рации пришло сообщение, что с Безыменного выдвинулась группа противника на БМП. Мы направились навстречу, но к моменту их приезда в заданную точку не успели. А другой экипаж, как мы узнали уже позже, на свою беду успел. Тогда погиб замкомандира нашей заставы майор Олег Андриец и ранило еще одно бойца – Максима Схабюка. Мы когда подъезжали, услышали стрельбу, и по нам начал работать пулемет БМП. Мы выскочили из УАЗика. В эфире неразбериха, кто по кому и где стреляет, непонятно. Запросил по рации: «Что делать?» — нам сказали отступать. Макс оттуда сам потом выбирался, гражданские подобрали. Он, раненный, гранату в руке зажал и вдоль дороги отходил. Его «Жигуленок» догнал, он уже думал, что все, но потом рядом с водителем мальчугана увидел».  

По словам Артема, история о том, что тогда отбросить противника помогла то ли Нацгвардия, то ли «Азов», не соответствует действительности.

«Через пару дней после боя до нас начал доходить слух, что Андрей Лысенко (спикер СНБОУ, — Ред.) на брифинге рассказал о некой поддержке со стороны Нацгвардии, благодаря которой противника якобы удалось отбросить. Еще позже мы с удивлением узнали, что нас, оказывается, спас «Азов», а позже на «Википедии» еще два вражеских танка нарисовались. Но ни НГУ, ни «Азова» в том конкретном бою не было. И те, и другие делают большое дело, но такие моменты неприятны», — говорит военнослужащий.

Весь сентябрь погранотряд Артема охранял блокпосты — сначала под Лебединским, потом под Толоковкой. «Там было довольно спокойно. Жизнь не прекращалась, разве что ночью был полный запрет на передвижения. Стрелять приходилось только в воздух. Иногда местные любили походить рядом с нашими позициями, но выстрел в воздух действовал должным образом, и никаких конфликтов не было. Разве что однажды со стрельбой пришлось внедорожник останавливать. Оказалось , что внутри журналист «Нью Йорк Таймс». Мы документы проверили и отпустили ».

26 сентября в рамках ротации Артема отправили обратно в Одесскую область, а еще через полгода Божинский демобилизовался. Сейчас продолжает служить по контракту в ВМС Украины

По словам Артема, война не стала для него чем-то неожиданным. «Война такая, какая есть. В мирной жизни тоже каждый день умирают люди. Там сложнее, нужна полная отдача всех физических и моральных сил. После возвращения многие хлопцы говорили, что неплохо было бы к психологу походить, но я не уверен, что у нас такие специалисты есть в достаточном количестве», — отмечает парень.

Автор — Александр Гиманов