В Летнем театре одесского Морвокзала прошел концерт легендарной Лаймы Вайкуле, на котором ̶н̶о̶с̶т̶а̶л̶ь̶г̶и̶ч̶е̶с̶к̶и̶ ̶и̶с̶т̶е̶к̶а̶л̶ ̶п̶е̶с̶к̶о̶м̶ побывал и специальный корреспондент «Думской» Дмитрий Жогов.

Вот его субъективный репортаж об этом знаковом событии.

ТРИ СОСТАВНЫХ ЧАСТИ СОВЕТСКОЙ ПОПСЫ

Три женщины руководили советской попсой.

Алла! Аллочка! Она в безразмерных балахонах, с облаком химических кучеряшек на голове, пела о непростой доле городской женщины. О милом, который «наконец-то пришел», и о том, что он «холодный, как айсберг в океане». Она язвила и веселилась сквозь слезы.

Второй была Софа — так ее называли.

«Край, мiй рiдний край! Ти – рiдна матiнко моя, земля».

Она своими песнями излучала позитив и бодрость. Ротару особой популярностью (как сейчас Ляшко за то, что с вилами) пользовалась у сельских жителей.

И третьей была Лайма. Она была вкрадчивой, изящной. Небольшой акцент и холодный взгляд делали ее нездешней. Она была ухожена и стройна. И была таки секс-символом. Она копировала имидж Анни Ленокс и, безусловно, обогнала золушек эстрады Валентину Толкунову и Людмилу Сенчину.

Три женщины правили миром советской поп-музыки.

Их песни звучали «из каждого утюга», плакатики с их изображениями украшали все бытовки СССР, и казалось, так будет вечно.

ТЫ ИДЕШЬ «ОСВЕЩАТЬ» КОНЦЕРТ ЛАЙМЫ!

Если ты журналист и тебе под 50, то ты обречен на то, что тебя будут посылать на подобные мероприятия.

- А ты знаешь, куда ты идешь завтра? — редактор внимательно и с улыбкой смотрел на меня и бровками загадочно делал вверх-вниз, после чего наконец выпалил. — На концерт Лаймы Вайкуле!

И торжествующе посмотрел, предвкушая реакцию. Я должен был растечься по паркету и рассыпаться мелким бисером. Это же певица моей молодости!

Я хотел воскликнуть: «Я слушал рок-музыку! Я не слушал попсу. Вообще. Я ничего не знаю о попсе! Я…» — но лишь обреченно вздохнул.

Я был уверен, что на советских поп-див сейчас ходит ЛГБТи-сообщество, которое «торчит» на иконах типа Леди Гаги, Барбары Стрейзанд, Шер, Мадонны, Лолиты Милявской, а также Лаймы. Придут и старперы, и много женщин из того века, может (не дай Бог!), мои одноклассницы. Я увижу, как они потолстели и постарели, и оттого мне самому будет неловко.

С другой стороны, Лайма Вайкуле — это профессионал, это отличные аранжировки, костюмы, в конце концов, это эталон хорошего вкуса в махровой попсе. Она вегетарианка и защитница животных. Правда, тем страннее, что одним из спонсоров концерта был мясокомбинат. Ну и чуток ностальгии, а как же без нее: «Смятенье вы мое и грусть! Ля-ля-ля…». Как там дальше?

ЧЕЙ КРЫМ?

Лайма, действительно, профессионал. И работает с командой профессионалов. На заявленную пресс-конференцию пришла вовремя. Сперва ее атаковали телевизионщики с центрального телеканала, она с улыбкой, стройная и вечно молодая, давала интервью, а я невольно ею любовался. В яркой блузке, в джинсах клеш, она выглядела значительно лучше моих одноклассниц.

Она ровно отвечала на все вопросы журналистов. И не собиралась грубить, как она сделала во время пресс-конференции в России, где послала к черту журналистку, которая доставала ее вопросами про Украину.

К приезду известного артиста «из-за поребрика» журналисты готовят стандартный набор вопросов: «Чей Крым? Вы с нами? Что вы думаете о «черных списках» артистов, которые составили в Украине?».  

Артисты же готовят стандартный набор ответов. Они не хотят потерять украинский рынок, не хотят осложнений в виде патриотов, штурмующих концерты, и потому каждый ответ расписан, продуман и отрепетирован.

А пресса уже может толковать эти ответы, как ей вздумается.

Я спросил у Лаймы:

- Если бы вам предложили посетить с гастролями Крым, вы бы согласились?

- Нет. Нам запрещено. Нам, европейцам, — уточнила Вайкуле. В СМИ ее часто называют «российской певицей», хотя у Вайкуле латвийское гражданство. — Я туда не поеду, какой бы гонорар мне ни предлагали.

- Как вы относитесь к «черным спискам» артистов в Украине?

- Я все время говорю, что артисты — это дети. Дети могут черт-те что выкинуть. И артисты тоже. Они настолько отняты от всего реального. И нельзя трогать детей и артистов. Они неадекватно все воспринимают. И этих детей, в какие-то списки… ну куда?! Они если и попали куда-то, то только потому, что не понимают, что происходит.

Старая отрепетированная песня. Нам относиться к Чичериной, Кобзону, Панину, Пореченкову как к имбецильным подросткам? Нет уж, увольте. Я думаю, что те же бонзы попсового мира, как Алла Борисовна, не раз выговаривала своим подопечным: «Собрался (-лась) в Крым на гастроли? Учти, об Украине можешь забыть. Потом стыдно будет».

О СЕРДЮЧКЕ

В Одессе Лайма была три года назад и, как она сказала, хочет «пощупать публику, понять, что ей нравится, что нет». Ее невозможно встретить гуляющей после концерта по улицам города и фоткающей достопримечательности: все свободное время уходит на репетиции. Да и улетать в три часа ночи. Тут не разгуляешься.

- Чем я порадую одесситов? Собой! Живым звуком! Оркестром!

Вайкуле сказала, что очень любит Андрея Данилко (Верку Сердючку):

- Он все время говорит, что в этот раз его прощальные гастроли. И я бы хотела, чтобы он все снял и был Андреем.

О СССР И ЕВРОСОЮЗЕ

Вайкуле плоть от плоти совка. Его неотъемлемая часть. На ее концерты приходят и те, кто ностальгирует за пломбиром по 20 копеек и за колбасой по 2,20 и хотят вернуть «все взад». Она же ненавидит совок. По-моему, она завидует белой завистью исполнителям, чья молодость проходит не за «железным занавесом».

- Какое счастье сегодня для молодых исполнителей! Взял, снял на телефон и выставил свое творчество в интернет. Раньше даже мечтать об этом нельзя было! Были худсоветы. Я была невыездной. Министерство культуры СССР отправляло меня на международный конкурс, а в это же время другие инстанции говорили, что мне нельзя ехать. Это был такой ужас. Не знаешь, что одеть. Не знаешь языка. Ты как щенок, выброшенный в воду. Поэтому у молодых сейчас такое счастье. Они не понимают, какие они счастливые. Для них все двери открыты. Люди мира!

- У вас есть ностальгия по СССР?

- Нет и нет! У меня нет и не может быть ностальгии по СССР! Я счастлива, что все это разрушилось. Хотя было тяжело. Может, это и вам предстоит в Украине. В 90-х я увидела человека, у которого вместо обуви были зимой газеты. Переход был очень тяжелым. Я в политике ничего не понимаю, но если вы вступите в Евросоюз… Я знаю, что любой переход очень сложный. Мы прошли это. В Латвии десять лет была нищета. Но сегодня мы счастливы.

КОНЦЕРТ

После пресс-конференции я, прихватив со столика для журналистов (еще раз спасибо организаторам) стеклянную бутылочку негазированной водички с серебром (где они такую берут?), отправился на концерт. Как и ожидалось, значительная часть публики была 50 +.

Блестели лысины и белели почтенные седины. Под дородными телесами ̶др̶о̶ж̶а̶л̶и̶ ̶с̶т̶р̶о̶п̶и̶л̶а̶ ̶ вибрировал пол. Конферансье с ужимками свадебного тамады рассказывал о достоинствах мясокомбината. Лайма если и опоздала, то только на минуту и сразу начала с хита: «Еще не вечер, еще не вечер…»

Почтенная публика млела. Я подошел к молодой паре, которая вовсю пританцовывала и подпевала:

— Вы целенаправленно пришли на концерт? Не случайно рядом прогуливались?

- Что вы! Конечно, специально! Мы и слова песен знаем! Лайма стильная! Ее слушали наши родители, и мы слушаем! А сейчас такого качества певцов уже и не найдешь!

- Ошибок прошлых мы уже не повторим… — пела Лайма. В контексте нашего разговора про СССР это звучало актуально.

Автор – Дмитрий Жогов, фото Сергея Смоленцева