Экономика должна быть… театральной! Руководители одесских театров рассказали о финансовой стороне сценического искусства

«Государственные театры имеют разные статусы, — говорит она. — Бывают театры национальные, бывают академические и бывают просто театры. Все они имеют определенное финансирование, в большей степени касающееся зарплаты. В соответствии со статусом театра назначаются разные разряды по тарификации. Национальные театры получают наибольшее финансирование, в том числе и на постановки (тут тоже по-разному, зависит, кто из руководителей ближе к какому кабинету). Мы на свои постановки не получали ни разу денег от государства за все то время, как я начала здесь работать. На новые спектакли идут средства, которые театр зарабатывает сам.

Нам из бюджета выплачивают зарплаты. Надо сказать, что в 2012 году был подписан меморандум между тогдашним губернатором Матвийчуком и руководителями театра, согласно которому зарплата должна идти с надбавками (таковая есть сегодня еще только у Театра кукол и Театра юного зрителя). Украинскому театру финансируют из бюджета 90 процентов зарплаты, театру музыкальной комедии и русскому драматическому театру – 80 процентов. Все остальное театры должны заработать самостоятельно. Еще нам частично погашают затраты на коммунальные услуги. Не полностью, не в полном объеме, но процентов 70 эти средства покрывают. Это тепло, вода и свет. Все остальное театр тоже должен заработать сам.

Что является для театра статьями дохода? Безусловно, прежде всего, это продажа билетов на наши спектакли. Это оказание услуг по проведению мероприятий в здании театра – гастрольные спектакли, сдача в аренду под вышки мобильной связи части крыши. На этом все, точка.

На что мы тратим деньги? На дофинансирование заработной платы, дофинансирование коммунальных услуг. Также мы тратимся на охрану: все-таки театр находится в большом здании, мы закрываем его на ночь, необходимо его периодически обходить и по периметру, и внутри. Разные бывали ситуации, когда нам окна выбивали и пытались попасть сюда нехорошие люди разные… У нас есть охранная сигнализация, которая выведена на пульт. Если, не дай бог, что-то произойдет, приедут люди из охраны и будут разбираться. У нас есть пожарная сигнализация, которая, как известно, была большой проблемой, но все появилось и все работает. И конечно, постановка спектаклей требует средств как на создание постановок, так и (желательно) на фестивальные поездки, гастроли. К сожалению, в Украине буквально несколько фестивалей помогают и финансируют переезд – «Мельпомена Таврии» в Херсоне, HomoLudens в Николаеве. Приглашали еще в Мариуполь – спасибо, лучше вы к нам. Плюс они не оплачивают дорогу, а самая дорогостоящая и затратная часть – перевозка декораций.

Пока не было локдауна, мы ездили на фестиваль в Беларусь в Могилев, со спектаклем «Вона його любила», и на фестиваль в польский Жешув с двумя спектаклями, «Прекрасний рогоносець» и «Вона його любила», вывезли концертную программу нашего оркестра. Принимали нас прекрасно, но выехать мы смогли, поскольку оплачивала принимающая сторона. Мы потянуть такое не можем, а поездка за границу, даже если учесть, что не пользовались грузовиком, а запихнули декорации в автобус, стоит больших денег. И суточные людям надо заплатить. К сожалению, у театра таких денег просто нет. А так есть фестивальные планы, связанные с Германией, Польшей, Грузией, приглашали раньше и в Турцию, но сейчас, конечно, это проблематично…».

Директора старой формации, помнится, любили поговорить на тему «гастроли – это зло», и если театр обслуживает, например, аудиторию райцентра, то на нее и должен работать. Одесские же театры все время норовят куда-нибудь поехать, и украинский – не исключение.

«Когда мы выезжаем, то видим совершенно другую публику, — продолжает Пивоварова. – Она по-другому реагирует на наши спектакли, и у нас появляется возможность увидеть за несколько фестивальных дней спектакли других коллективов. Ты приезжаешь в Польшу и видишь польские, немецкие, венгерские спектакли, это интересно, это расширяет кругозор артистов и режиссеров. В Ивано-Франковске создали европейский фестиваль, куда приглашались мощные коллективы, куда приезжали послы всех европейских стран-участников, министр иностранных дел. Это был колоссальный саммит, который продвигал Ивано-Франковск, и хотелось бы, конечно, в Одессе тоже устроить фестиваль, куда бы приезжали украинские и европейские театры».

Возвращаясь к ценам на театральные билеты, Юлия Пивоварова отмечает:

«Ни один репертуарный театр ни в одной стране мира полностью окупить себя не может. Когда я пришла работать в наш театр, самая низкая цена билета на тот момент составляла пять гривен. Вы меня извините, проезд в транспорте стоил дороже. Пачка сигарет, чашка кофе стоили намного дороже. Считалось, что эти билеты достаются малообеспеченным зрителям.

Часто с такими билетами приходили дамы в норковых шубах. Это было достаточно странное зрелище, когда они выходили из такси и входили в театр с таким видом, будто делают одолжение своим появлением. В свое время здесь проводились акции: например, билет за три гривны на любое место. Конечно, набирались зрители, но это обесценивание работы артиста. До сих пор удивляемся, почему никто из актеров не решился выкупить все билеты и пойти на пляж (а идея такая была)…

Сегодня билеты в наш театр стоят от 50 до 350 гривен. Я бы с удовольствием цену подняла. До какого предела? Киевские театры устанавливают среднюю цену в 500-650 гривен. Мне кажется, это адекватная цена. Существует приказ Министерства культуры еще от 2012 года, который обязывает нас работать с малообеспеченными гражданами. Когда к нам обращаются общественные организации, например для людей с особыми потребностями, ветеранские организации, воины-фронтовики, многодетные матери, нам пишут письмо, и мы допускаем таких зрителей в зал бесплатно. У нас есть некая процентовка, которую мы обязаны соблюдать, наполняя зал, и мы всегда идем навстречу с дорогой душой. У нас большой зал. В проходах можно найти места для «колясочников». Единственно, «шахматная рассадка» ограничивает возможности. Но подчеркну: у нас серьезный театр, серьезные спектакли, работа артистов – сложная, тяжелая, немыслимая без самоотдачи. Не может она стоить дешево».

Немало Украинский тратит на рекламу. Это и полиграфия (афиши, флаера, программки). С дизайном помогают киевские специалисты. Буклеты стали дорогим удовольствием и канули в Лету. Пресса, телеканалы делают свое дело (разумеется, бесплатно), создавая сюжеты о спектаклях, а специалисты театра, в свою очередь, принимают участие в эфирах на темы украинского языка, высказываясь по поводу знаковых событий.

«Сейчас мы запустили СММ (работа с соцсетями, — Ред.), в следующем сезоне буду изыскивать на это средства, — говорит директор. – У нас есть свой ютуб-канал. Конечно, полностью записи спектаклей выкладывать мы не будем, но фрагменты, интервью – в таких сюжетах необходимость есть. В основном стараемся это делать по любви, по дружбе, к счастью, есть люди, любящие театр и увлеченные им. Ребрендинг сайта тоже делается без копейки денег, киевские специалисты сделали такой социальный проект».

Не поскупились «васильковцы» на танцевальную обувь для спектакля «Приреченi танцювати» — театральный сапожник шил каждому артисту по мерке, потратили 40 тысяч гривен, и каждая пара стала произведением искусства. Никто этого не видит, но изнутри все заделано красной кожей, ведь нога танцора должна «дышать» и обувки не ощущать, в этом тоже залог успеха спектакля.

А что же негосударственные студии? Об их экономике мы попросили рассказать Александра Онищенко, директора «Театра на Чайной».

«Особо и рассказывать нечего, — вздыхает руководитель. – Деньги к нам поступают только от проданных билетов, а распределяются они так: 50 процентов идет на нужды театра, 50 процентов уходит актерам и режиссеру. Естественно, цены на билеты надо повышать, и мы отважились на этот шаг. До июля у нас были цены от 40 до 150 гривен, на премьерные спектакли — до 250 гривен. Теперь будет немного дороже. Локдаун еще и психологически подавляет людей, им страшновато стало ходить в театры.

Но, слава богу, мы пережили уже три карантина, причем, в отличие от государственных театров, мы в случае простоя вообще ничего не получаем. Радует, что хоть аренду за зал во время карантинов мы не платили, в противном случае уже бы не работали (частные театры, принадлежавшие конкретным владельцам, закрывались). Так как-то выпутались… Никаких новых доходов у нас не обнаружилось. Я пытался выйти на какие-то гранты, о которых сейчас так много говорят, но то, с чем я столкнулся… Видимо, первое время брали гранты все кому не лень. И там все сделали так, что ты в итоге для театра ничего не можешь приобрести. Большую часть денег ты должен потратить на рекламу, на полиграфию, на приглашение специалистов из Европы… Я не нашел такого гранта, который бы помог спектакль создать, купить необходимую аппаратуру, сделать хорошие декорации. По условиям гранта, на свою постановку технику можно брать только в аренду. А смысл? Я отчитался, сдал постановку, сдал технику – и все, постановки нет? Мне это не нравится, мы-то работаем для театра, и если создаем спектакль, то он должен жить».

Еще до пандемии по «чайникам» ударило снятие льготной аренды. Гривна в год – это была большая удача для коллектива.

«Поменялись законы, — грустит директор. – В облсовете депутаты не могут по закону дать нам льготную аренду. Теперь есть строго выделенные категории людей, которые могут ее получить — ветераны, инвалиды… Мы под это не подпадаем. Сейчас у нас аренда – 35-37 тысяч гривен в месяц. Но самое страшное не это, а то, что в зимнее время электричеством нужно протопить огромный зал, а это порядка 40 тысяч в месяц».

Расходы на рекламу у «чайников» сравнительно невелики. Борды на улицах не устанавливают, уповая на «сарафанное радио» и соцсети, где у театра много подписчиков. Месячную рекламу стараются уложить примерно в 150 долларов. Полиграфия – по минимуму, есть поклонник театра, который даже вызвался печатать маленькие афишки бесплатно.

Для создания спектаклей можно обратиться к потенциальным зрителям, предложив им стать продюсерами в обмен на сумму в 20 тысяч гривен. Чтобы стать сопродюсером, достаточно пожертвовать театру пять тысяч гривен. Вот так и входят в историю! Долгожданная премьера «Идиота» по Достоевскому обойдется не так дорого, как можно было бы предположить, поскольку нашлась зрительница-продюсер. Одесситка Марина Стрельченко внесла искомые 20 тысяч гривен. Да и костюмы девятнадцатому веку соответствовать не будут.

«Если грубо говорить, в поверхностном плане, то сюжет «Идиота» состоит в том, что парень из глухой деревни оказывается в столичном устаканенном обществе, — поясняет идею Александр. – Так много жестких рамок, из которых выбиться очень тяжело. А я не знаю этой Российской империи конца девятнадцатого века, разве что по книгам, но это не то. Вот Советский Союз я успел застать, я еще помню иерархию эту строгую, и у меня родился такой «Идиот» в СССР. Вот генерал у нас такой суровый, надутый, генеральша – тетка с «халой» на голове, бюст у нее с брошью, строгенькое платье, чулочки и туфельки на каблучке… А Мышкин – он из-за границы, с акцентом говорит, слабо во всем этом ориентируется… Рогожин, понятно, вообще в кирзовых сапогах и фуфайке, ездит в электричке».

Если кто хочет помочь любимому театру, можно заходить на его сайт, искать раздел «Подарки». Удачей стал денежный приз, полученный в прошлом году на фестивале в Кропивницком – 25 тысяч гривен принесли «Старики», отличный спектакль, где молодые актеры играют итальянских пенсионеров.

Пожелаем любимым театрам побольше приятных финансовых сюрпризов – каждый пойдет на пользу и отразится на сценической продукции.

Автор — Ирэн Адлер

СМЕРТЬ РОССИЙСКИМ ОККУПАНТАМ!

E-mail
Пароль