«Тупик обетованный». Жителей теплушек забыли прописать, а голосовали тут последний раз за Горбачева. Статьи и новости Одессы

В Одессе есть центр, спальные районы и депрессивные окраины. В большинстве своем все они хожены-перехожены, в том числе и корреспондентами «Думской». Однако остаются еще на карте нашего города «белые пятна», куда не ступала нога работника клавиатуры и фотоаппарата. В одном из таких мест мы побывали на днях, пообщавшись с тамошними обитателями, которые четвертое десятилетие дожидаются улучшения жилищных условий, а голосовали последний раз на выборах… в Верховный Совет СССР!

«Ох, грехи мои тяжкие!» — Баба Люда, еле волоча ноги, тащит домой ведро с ледяной водицей. Полкилометра тащит, между прочим, – ровно столько от ее дома идти до ближайшей колонки.

«И так, родненькие, каждый день, — продолжает она. — Туда-сюда, сюда-туда. Водопровод нам за 30 последних лет сделать не сподобились. А ведь не бомжи мы какие, люди, как все…».

Баба Люда живет в одном из упомянутых выше «белых пятен». Сложно сказать, в каком районе города оно расположено. Пожалуй, это даже не район, а эдакое межрайонье. Формально территория относится к Одессе, но при этом не фигурирует ни в одном документе. Судя по всему, даже в земельном кадастре ее нет.

С одной стороны – железная дорога, с другой – вполне благополучные домики поселка Шевченко (кто не знает, — это еще Одесса), с третьей – плавни Куяльника. Посредине – камыши, бездорожье и… человеческое жилье. Территория без статуса. Ничейная земля, не охваченная вниманием коммунальных служб и городской власти. Кто же здесь живет, а главное — как?

Попасть в это забытое богом место можно со стороны Лузановки, перейдя через «железку» по скользкому пешеходному мосту с до жути низкой оградой – того и гляди свалишься вниз, на украшенные металлическими молниями провода (рекомендация от дорожников: не падать, а то убьет током) или на отполированные колесами рельсы. Благополучно преодолеваем эту раритетную конструкцию и выходим на окраину поселка Шевченко. Здесь никакой экзотики не наблюдается. Окраина как окраина – горы мусора, праздношатающиеся алкаши, своры уличных псов… Алкаши и собаки, кстати, на удивление неагрессивные, мирно ковыляют по своим делам – кто к мясной лавке, кто в ближайшую наливайку.

Мы продолжаем путь. До цели еще примерно 100 метров. Путь нам указывает случайная жительница «межрайонья» Людмила — та самая, которая с ведрами. Груз у женщины мы, понятное дело, отобрали.

Идем вдоль рельс по размытой проселочной дорожке. Ноги утопают в жидкой грязи. Пахнет свалкой и болотом. Углубляемся вслед за проводницей в камыш. Снова собаки – не такие, как в Шевченко, злые. Они встречают нас оглушительным лаем, хотя нападать не решаются.

И вот, наконец, появляется поселок. Жилье спрятано в густых камышовых зарослях между ставком и наполненной водицей канавой, через которую кое-где переброшены мостки.

- Рыбалка есть у вас? — спрашиваем у нашей спутницы.

- Какая тут рыбалка, сынок? Тут же все мусором загажено, никакая рыба такого не выдержит. Только люди способны в свинстве выживать.

Поселок представляет собой с десяток приспособленных под жилье железнодорожных вагонов. Еще дореволюционных! Вагончики стоят на рельсах – при царе это был подъездной путь к соляным промыслам на Куяльнике. За десятилетия простоя они обросли пристройками — крыльцами, клозетами, сараями, собачьими будками. В поленницах аккуратно сложены дрова, в импровизированных бункерах – уголек. По углам валяются снопы срезанного камыша. Сушится белье, греются на солнышке мохнатые коты. Идиллия? Увы – только видимость оной.

Население теплушек – семьи работников одного из стройуправлений «Укрзализныци». Да-да, той самой конторы, которая прославилась «пафосными» закупками золотых мобильников и элитных квартир непонятно для кого. Но однозначно не для этих несчастных, которые ютятся в вагончиках уже третье десятилетие. Когда-то они получили их в качестве временного пристанища. Верно говорят, нет ничего более постоянного, нежели временное…

«К кому мы только не обращались за эти годы, все без толку, — возмущается баба Люда. – Ходили разные начальники, обещали золотые горы, а воз и ныне там. Последний раз нормальную квартиру наши получили при Союзе».

И все-таки здешнее население сокращается. Правда, большей частью естественным способом, в смысле вымирает. Людмила показывает нам заброшенные вагончики, в которых совсем недавно жили люди. Сейчас в «Тупике» — так они называют свой поселок – ютится всего четыре семьи, не более 10 человек. В 1991-м семей было больше 20.

К слову, на момент нашего визита, баба Люда оказалась единственным сторожем «Тупика» — все остальные жители дореволюционных вагончиков были на работе.

«И прописать нас забыли, даже временного штампа в паспортах нет, — говорит женщина. — Ни голосовать — последний раз мы выбирали депутатов Верховного Совета СССР и Горбачева, — ни кредит оформить. Полный, простите…» — свою тираду баба Люда завершает нецензурным словом.

Летом жителей «Тупика» одолевают комары и болотные миазмы со стороны Куяльника, зимой поселок берут в осаду своры оголодавших псов. Изредка пытаются поживиться плохо лежащим скарбом бездомные воришки, по которым «тупиковцы» стреляют солью из охотничьих ружей. А ночами особо впечатлительным, по слухам, является «черный путевой обходчик».

«Был такой тут лет …дцать назад. Под поезд по пьяни попал. С тех пор неприкаянная душа бродит», — шепотом рассказывают люди.

Здесь даже хуже, чем на ставшей знаменитой благодаря публикациям в центральных медиа станции Усатово. В «Тупике» совсем нет канализации, нет водопровода. Уголь и дрова ОЖД не привозит, вагоны не ремонтирует, хотя они у предприятия на балансе. Из всех коммунуслуг в поселок поставляется только электроэнергия, причем не бесплатно, а по гривне за киловатт/час (хотя установленный НКРЭ тариф – не больше 36 копеек). Воду носят из поселка Шевченко ведрами, отапливаются с помощью кустарных водонагревателей, работающих на угле и камыше. Магазин – в том же Шевченко, школа – лузановская, ближайшая поликлиника — на поселке Котовского… И киношники, в отличие от усатовского ПМС, в «Тупик» не наведываются. Грустно тут, безнадежно.

…Словом, межрайонье оно и есть межрайонье. Окраина окраины. Место, которое не просматривается даже в «Google earth». Сюда бы Костусева привести на экскурсию – так сказать, для общей эрудиции. А заодно начальника ОЖД. Это ведь его прямая обязанность – обеспечить «тупиковцев» жильем. Кстати, один из авторов этого материала еще в октябре отправлял железнодорожникам официальный запрос по поводу бесквартирных обитателей вагончиков в Усатово. Ответа как не было, так и нет. Собственно, поэтому мы в этот раз отказались брать комментарий у «Зализныци».

P.S. «Тупик обетованный» существовал чуть ли не с дореволюционных времен. Это был служебный путь железнодорожной ветки, которая шла прямо к берегу Куяльницкого лимана и кольцом охватывала огороженный дамбой участок соляных промыслов. Тут же, под насыпью магистральной железной дороги, проходил канал, по которому дважды, в 1906 и 1925 гг., пускали морскую воду в Куяльник. Водопропускная труба — последний остаток этого канала сохранилась до сих пор. После войны в тупик загнали старые теплушки и устроили временное жилье.

Олег Константинов, фото — Александр Вельможко