Биологический щит Родины: в лаборатории на одесской Пересыпи наблюдают за особо опасными инфекциями (фото)
24 апреля 2012
«Думская» побывала в святая святых отечественного здравоохранения. Комплекс выкрашенных в бледно-голубой цвет зданий на одесской Пересыпи может по праву носить титул «биологического щита Родины». Ведь именно здесь располагается знаменитый национальный противочумный институт имени лауреата Нобелевской премии Ильи Мечникова. Учреждение, основная задача которого – изучать т.н. «инфекционные заболевания, имеющие международное значение» (туляремия, чума, холера, геморрагические лихорадки и т.д.). Сотрудники института работают с возбудителями подобных недугов и выезжают в зоны природных очагов инфекций. Зона биологической безопасностиПосле распада Союза хроническое недофинансирование едва не довело уникальный институт до состояния, когда он сам начал представлять угрозу для людей. Побывавший в УНИПЧИ специалист из США так рассказал в 2005-м году о своих впечатлениях американской газете «Вашингтон Пост»: «Нехватка современного оборудования, относящегося к сфере биологической безопасности, вызывает опасения по поводу возможной аварии, которая приведет к выбросу в атмосферу болезнетворных бактерий и вирусов».Американцы и помогли, выделив в 2008-м году в рамках программы борьбы с биотерроризмом 3,2 млн долларов на коренную модернизацию лабораторной базы УНИПЧИ. Их оснастили новейшей техникой и довели до 3-го уровня биологической безопасности по международной классификации (BSL-3). Максимальному уровню BSL-4 соответствуют немногие лаборатории планеты. Например, такими располагают американский Центр контроля заболеваний (CDC) и его российский аналог — Государственный научный центр вирусологии и бактериологии «Вектор» в наукограде Кольцово под Новосибирском.Чтобы читатель лучше представлял себе отличия между лабораториями третьего и четвертого уровня, приведем параллели с пенитенциарной системой. Лаборатория BSL-3 – это, можно сказать, медицинская колония строгого режима для возбудителей опасных инфекций. А BSL-4 – спецзона для отбывающих пожизненных срок.После модернизации лаборатория одесского института стала самым защищенным с точки зрения биологии местом в стране, благодаря чему получила статус временной центральной референц-лаборатории Минздрава. Сегодня это одна из головных структур, отвечающих за биологическую безопасность государства. Грубо говоря, если где-то специалисты областной СЭС определят у какого-нибудь иммигранта или нашего туриста, вернувшегося из экзотической страны, что-нибудь эдакое, то именно в Одессу оперативно передадут образцы крови и прочие материалы. В институте недуг диагностируют по разным методикам, чтобы гарантированно избежать ошибки, после чего вынесут вердикт, какие стоит принимать меры и стоит ли принимать их вообще.Чаще всего тревога бывает ложной. Нам рассказали, что несколько лет назад с зашедшего в один из украинских портов судна сняли человека с подозрением на опаснейшее вирусное заболевания — геморрагическую лихорадку Эбола. Подозрения усилились после того, как больной скончался в больнице. При выявлении такого рода инфекций клинику переводят на почти военное положение – организовывается строжайший карантин, санпропускники, персонал облачают в противочумные костюмы… Тело умершего при этом вскрывать категорически нельзя – ведь возбудитель лихорадки Эбола передается биологическими жидкостями организма. Фонтанчик крови, брызнувший в лицо патологанатому, со 100%-й вероятностью занесет в его организм невидимого убийцу.В общем, страху натерпелись все причастные, пока с участием сотрудников одесского института первоначальный диагноз не опровергли. Специалисты установили, что мужчину убило куда менее страшное заболевание.Но вернемся к модернизации лаборатории УНИПЧИ. Участие США в этом процессе вызвало вал критики со стороны украинской прессы, отдельных политических и общественных организаций. Иные сторонники «теории заговора» договорились даже до того, что заявили о размещении в Одессе склада биологического оружия. Никаких аргументов в пользу этой версии конспирологи так и не привели, истерика длилась недолго, но осадок у сотрудников института остался.Читайте также: дискуссия вокруг американской помощи украинской системе биобезопасности на страницах газеты «2000»В итоге и без того не самая публичная организация стала еще менее общительной. С момента начала работы обновленной лаборатории УНИПЧИ ни одного журналиста внутрь не пустили, даже официальная церемония открытия прошла более чем скромно. Но «Думской» после двух недель переговоров удалось убедить руководство института в чистоте своих помыслов и договориться об экскурсии. Редакция согласилась на все условия НИИ ради того, чтобы попасть на таинственный объект. И оно того стоило!Лабораторная «подлодка»Детальный инструктаж о мерах безопасности, и мы, на ходу отключая по просьбе медиков мобильные телефоны, отправляемся в раздевалку, где переоблачаемся в специальные халаты и бахилы. Сегодня лаборатория не функционирует, поэтому других мер безопасности можно не предпринимать. Впрочем, если бы она работала, то ваши покорные слуги туда попросту не попали бы. Эпидемиолог Елена Егорова — наш Вергилий в этом белоснежном царстве пробирок, мигающих десятками ламп лабораторных агрегатов, противно пищащей сигнализации и желто-черных наклеек с похожим на кровососа-клеща знаком биологической угрозы. Молодая красивая женщина заведует «практическим» подразделением – противочумной станцией (в структуру УНИПЧИ входит также научно-исследовательская часть).Специалист отпирает персональной карточкой с микрочипом дверь внушительной толщины – как в бомбоубежище: «Такая карточка есть у каждого допущенного к работам сотрудника, причем открывает она только те двери, которые разрешено открывать ее владельцу, — объясняет она. — Когда здесь все модернизировалось, мы рассматривали вариант установки устройств, которые сканируют сетчатку глаза или реагируют на голос, но потом решили, что это будет только мешать в случае аварийно ситуации. Карточки вполне хватит». Случайных людей к работе в лаборатории не допускают. Кроме диплома профильного учебного заведения, биологического или медицинского, желающему стать борцом с особо опасными инфекциями нужно иметь железное здоровье, подвергнуться дополнительной иммунизации от целого ряда заболеваний, а также пройти дополнительную подготовку в тренинговом центре, наизусть выучив порядок проведения всех лабораторных операций и правила техники безопасности. «В нашей работе нет и не может быть мелочей, любое отступление от инструкции может привести к серьезным последствиям. Микробиолог – это человек вдумчивый, спокойный, не поддающийся панике, компетентный во всем», — говорит Елена Егорова.Ну и конечно, к пробиркам с патогенами допускают только специалистов с незапятнанной биографией, тех, кто «не был, не состоял, не привлекался». Если вы зачитываетесь экстремистской литературой и дружите с лидерами радикальных движений — можете даже не пытаться устроиться на работу в УНИПЧИ.Никакой паранойи – просто здесь следуют принципам «доверяй, но проверяй». И вряд ли это можно ставить им в вину. В конце концов, даже самые хитроумные технические средства бывают бессильными против замыслившего недоброе человека с допуском. Ведь, казалось бы, так просто сунуть в карман халата запечатанную пробирку с какой-нибудь гадостью и вынести за пределы института… Любая преступная группировка, не говоря уже о террористах, будет просто счастлива такому подарку и озолотит предателя в белом халате. Так что, контроль, контроль и еще раз контроль!Вслед за нашим гидом проходим в лабораторию. Она разделена на две зоны – «чистую» и «грязную». Первая предназначена для работы с незараженными материалами, во второй биологи и медики имеют дело с живыми патогенами. Зоны соединяются своеобразными «шлюзами» — санпропускниками, — причем для входа и выхода они разные. Перед тем, как пройти в «грязную» зону, нужно, соблюдая предписанную инструкцией последовательность, надеть детали костюма биологической защиты, тщательно проверив их на предмет повреждений. Ведь даже самая маленькая дырочка в костюме — это, без преувеличений, — ворота для серьезных последствий. Типичная лаборатория BSL-3. Рисунок из »Практического руководства по биологической безопасности в лабораторных условиях» (издается Всемирной организацией здравоохранения)Кстати, работают в «грязной» зоне только парами – сотрудники страхуют и контролируют друг друга. И это тоже обязательное правило, которое здесь выполняют неукоснительно.На выходе сотрудники обрабатывают свое защитное облачение, потом особым образом его снимают и аккуратно складывают в специальную емкость. Только после этого они имеют право вернуться в «чистые» помещения. Две эпохи. Костюмы биологической защиты — современный (желтый) и 20-летней давности (сине-зеленый) Лаборатория автономна, как субмарина. После работы все материалы и отходы передаются из «грязной» в «чистую» зону через сквозной автоклав – специальную камеру с выходами в обе части лаборатории. Там предметы подвергаются тепловой обработке. Водопроводные трубы в здании оснащены запорными устройствами, препятствующими противотоку, а канализация снабжена сложнейшей системой очистки.Подача электроэнергии осуществляется по первой категории — то есть, во всем городе корпуса УНИПЧИ отключат от тока в самую последнюю очередь. А если это все же произойдет, то имеется автономный источник питания. Дизель-генератор автоматически запускается в течение восьми секунд после отключения сетей. Для чего это нужно, понятно – ведь здесь в замороженном виде хранятся культуры патогенов. Отрубится холодильник – и биологические агенты могут вырваться на свободу. К счастью, благодаря дублирующейся системе энергоснабжения это, уверяют сотрудники института, невозможно.Автоматы поддерживают в «грязной» зоне пониженное атмосферное давление, чтобы направить воздушный поток внутрь, а не наружу. Благодаря этому патогенные микроорганизмы лишены возможности проникнуть в «чистую» часть лаборатории и в город. Воздух в лаборатории очищается сложной системой гепафильфтров (от английской аббревиатуры HEPA –High Efficiency Particulate Absorbing — высокоэффективное удержание частиц), способных улавливать частицы, чей диаметр превышает 0,3 микрометра (в сто раз меньше толщины человеческого волоса). «Из нашего здания воздух выходит намного чище, чем он был до попадания к нам», — говорят в УНИПЧИ.Лабораторные помещения являют разительный контраст с тем, что мы привыкли видеть в других отечественных медучреждениях. Здесь царят абсолютная чистота и идеальный порядок. Нет потертого линолеума, запаха хлорки и ламп накаливания, на рабочих местах отсутствуют личные вещи, технички бабы Мани ликвидированы как класс: если имеешь дело с возбудителями особо опасных инфекций, уборка – процесс исключительной важности, заниматься ею должны соответствующим образом подготовленные спецы.На стенах – белые панели из нержавеющей стали (ее легко дезинфицировать), щели заделаны эпоксидным герметиком, в каждом кабинете стоят промыватели для глаз – на случай, если исследуемый материал брызнул в лицо исследователю. Уровень технической оснащенности заставит позеленеть от зависти любого университетского биолога. Такое богатство он мог видеть разве что в тематических голливудских фильмах, программах канала «Дискавери» и на фото в научных журналах. Не поверите, в лаборатории даже пипетки электронные! Похожие на пистолеты, они позволяют отмерить вещество с точностью до нанограмма. Но пипетки – это мелочи. Доктор Егорова показывает нам похожий на шкаф уникальный прибор. Это – секвенатор, устройство, служащее для расшифровки ДНК. О таких подробно рассказывает в своем романе «Парк Юрского периода» Майкл Крайтон. Апофеоз современной научно-технической мысли, самый настоящий хай-тек… Что, понятное дело, отражается на цене: стоимость установленной в одесском институте штуковины превышает полмиллиона долларов. Украина располагает всего двумя подобными агрегатами, один из которых находится у нас в Одессе.Еще из технических чудес – оборудование последних поколений для проведения различных вариантов так называемой ПЦР-диагностики (ПРЦ – полимеразная цепная реакция). Прибор для проведения ПЦР-диагностики в реальном времени Процедура эта позволяет определить вызвавшего заболевание агента в течение каких-то 40 минут (другие методики выдают на-гора результат в лучшем случае через 2 часа). Кроме того, с помощью ПЦР можно диагностировать недуг сразу после заражения, когда еще не проявились симптомы.Чем и за что рискуютЗнакомимся с местным гуру ПЦР – микробиологом Анной Михайловой. Девушке всего 23-года, но она уже считается специалистом высокого класса в своей сфере: «Меня привлекает в этой работе чувство собственной значимости, — признается она. — Это очень здоровать знать, понимать и уметь делать то, что не могут другие. Еще один мотив – возможность быть на передовой науки. Подавляющее большинство специалистов в нашей стране лишены возможности освоить современные методы работы — ведь аппаратура для этого такая дорогая!»Анна МихайловаЖаль только, энтузиазм остается пока главным стимулом, удерживающим людей в УНИПЧИ. Материальные блага к нему так и не добавились. Зарплаты в институте невелики, хотя сотрудники, напомним, имеют дело с весьма опасными возбудителями и здорово рискуют. О том, что это не пустые слова, говорят следующие примеры из опыта наших северо-восточных соседей.5 мая 2004 года лаборантка отдела особо опасных инфекций российского НИИ молекулярной биологии ГНЦ ВБ «Вектор» Антонина Преснякова проводила опыты с морскими свинками, инфицированными вирусом лихорадки Эбола. Во время эксперимента она случайно уколола себе левую ладонь иглой шприца. Лаборантку изолировали в специальном медблоке, пытались лечить, но, несмотря на все, 19 мая Антонина Преснякова скончалась…А весной 1988 года в «Векторе» погиб ученый Николай Устинов. Он работал с другой геморрагической лихорадкой – Марбурга. Во время одной из операций игла шприца проткнула специальную перчатку и задела руку исследователя.Подобные случаи бывали во многих мировых лабораториях, имеющих дело с особо опасными инфекциями, только далеко не обо всех инцидентах и трагедиях сообщают в СМИ. А ведь сотрудники одесского института подвергаются опасностям не только в лабораторных условиях. Они регулярно выезжают в природные очаги инфекционных заболеваний — территории, где патогенные микроорганизмы свободно циркулируют в фауне и где их спокойно может подхватить человек – местный житель, охотник, турист – любитель природы. В Украине есть очаги клещевого энцефалита, болезни Лайма, лептоспироза, туляремии и даже геморрагических лихорадок – Крым-Конго и ГЛПС (лихорадка с почечным синдромом). А не так давно группа специалистов института доказала наличие возбудителей лихорадки Западного Нила в некоторых районах Одессы. Впрочем, эта проблема характерно для всех больших городов планеты.Набор для полевой работы«Переносчиком вируса являются подвальные комары Culex pipiens pipiens f. Molestus, которые массово обитают и размножаются в затопленных подвалах жилых домов. Особенно тяжелая ситуация в этом плане сложилась на Лузановке», — говорит один из исследователей, заведующий лабораторией экологии УНИПЧИ Иван Русев.Некоторые специалисты института прошли непростую практику и в зонах настоящего биологического бедствия. Например, замдиректора НИИ по науке Сергей Поздняков работал еще при Союзе в Африке. Жаль, рассказывать о своем опыте ученый не хочет – блюдет секретность, да и публику шокировать не хочется. «Посмотрите фильм «Вспышка» (другой перевод «Эпидемия», — Авт.) с Дастином Хоффманом, — рекомендует медик. — Получите представление. Лента очень достоверная». Кадр из кинофильма «Эпидемия». На героях — скафандры биологической защиты 4-го уровня. В Одессе таких нетПробирки со смертьюЧуть ли не главным аргументом противников американского участия в модернизации отечественной противоэпидемической системы было утверждение о том, что злобные янки якобы планируют разместить в Одессе пробирки с самыми страшными вирусами и бактериями. Чтобы, значит, держать опасный запас не у себя на родине, а в стране третьего мира.Однако аргумент этот несостоятелен, утверждают одесские медики. Прежде всего потому, что коллекции патогенных микроорганизмов есть в каждой профильной лаборатории на планете – без них просто невозможно проводить соответствующие исследования. Более того, в странах, обладающих этими коллекциями — их еще называют музеями или депозитариями, – они объявляются национальным достоянием и охраняются государством. Депозитарий патогенов в УНИПЧИ был и до американской помощи. С участием Штатов просто модернизировали хранилище, сделав его более безопасным. Правда, поставили условие – одесская коллекция должна быть единственной в подотчетной институту зоне. Красные линии на полу — для пущего психологического эффекта Нам депозитарий, увы, не показали: право доступа туда имеет еще меньше сотрудников, чем в «грязные» зоны лабораторий. И даже расположение заветной комнаты, где в замороженном и высушенном (лиофилизированном) состоянии находятся микробы, держится в строжайшем секрете. Известно только, что патогены пребывают под постоянным наблюдением, а их жизнеспособность микробиологи поддерживают путем, как они выражаются, «пассажа».Возродить производствоВ ближайших планах НИИ – возродить собственное производство, уничтоженное в 2000-е годы. Речь идет о расположенном на улице Ядова бывшем заводе бактерийных и вирусных препаратов (ныне — «Биопром-Одесса»). Когда-то он выпускал свыше 40 наименований иммунобиологических препаратов, в том числе вакцины. В Советском союзе завод считался одним из лучших.Но управленческие ошибки, преступная халатность и чья-то злая воля довели предприятие до ручки. В 2001-м году был остановлен выпуск последнего препарата, и завод начал разрушаться, теряя в результате рейдерских атак имущество и землю. Ныне там можно снимать фильмы о Великой Отечественной. А Украина в результате из производителя превратилась в импортера вакцин, хотя по нормативам Всемирной организации здравоохранения, страна с населением свыше 30 млн. человек должна иметь собственное производство иммунобиологических препаратов. Сейчас УНИПЧИ ведет переговоры с рядом возможных партнеров о возрождении экспериментально-производственных лабораторий учреждения. Речь идет о создании опытного производства иммунобиологических препаратов.Вторая в миреСвоим появлением противочумный институт обязан, как ни странно, не чуме, которая несколько раз в течение XIX века опустошала наш город, а… бешенству. В 1885 году французский микробиолог Луи Пастер предложил способ лечения больных, укушенных бешеными животными. Эта новость облетела весь мир. Общество одесских врачей и городская дума направила к великому французу местного медика Николая Гамалею для ознакомления со способом получения вакцины. Работая у Пастера, Гамалея оказал ему существенную помощь в оценке результатов проводимых прививок, и тот дал согласие на передачу для создаваемой Одесской бактериологической станции необходимого материала для изготовления вакцины и ознакомил Гамалею с технологией ее производства. 11 июля 1886 года в Одессе были начаты прививки против бешенства. Совместно с Гамалеей профессор Новороссийского (ныне Одесского) университета Илья Ильич Мечников организовал и возглавил первую в России и вторую в мире (после Пастеровского института) бактериологическую станцию. В дальнейшем на базе станции был создан Одесский научно-исследовательский институт вирусологии и эпидемиологии. В 1930-е годы появилась портовая противочумная станция, основной задачей которой было проведение карантинного обследования заходящих в порт судов. В 1999 году обе организации были объединены в Украинский научно-исследовательский противочумный институт им. И.И. Мечникова. Олег Константинов, фото – Александр Гиманов, Анна Кречет
Коментар отримав забагато негативних оцінок
|
Лаборатория по разработке биологического оружия. Только америкосам могла прийти такая удачная мысль, как разместиться в непосредственной близости от жилых домов, учебных заведений, магазинчиков и рынка, на подтапливаемых грунтах, в геопатогенной зоне и на пересечении магистральных дорог. Надеюсь,что на вахте не пара сонных вахтеров с одним свистком на двоих
Відповісти
|
|
Вообще, такая мысль пришла еще в 1950-х годах родному советскому правительству
Відповісти
|
|
в 50-х годах праительство было умнее нашего и место за пересыпским мостом было промышленой окраиной типа кулиндоровского промузла
Відповісти
|
|
Оно было такое умное, что оказалось не в состоянии предвидеть, что в процессе урбанизации через пару десятков лет пригород станет частью города? Аяяяй. Это же так сложно.
А америкосы-то такие тупыыые. Ага. Вы, наверное любитель Задорнова. :)
Відповісти
|
|
Интересная статья! Можно следующую про морг?
Відповісти
|
|
Amerikanci dali deneg rukovodstvuyas tem ze principom kogda dengi videliyalis na yadernoe rasoruzeniye posle razvala Sovetskogo Souza. 3.2 miliona dollarov eto kopeiki po sravneniyu s toi kashei kootoruyu prishlos bi rasklebivat elsi bi institut razvalilsiya i nashi sooechestvenniki prinesli vsu etu gadost v evropu i v ameriku. V usloviyakh povalnogo vziyatochnestva, derzat granici na zapore bilo bi ne vozmozno. Ya uze ne govoru o situacii na ukraine kogda vsiya eta mikrobiologiya vishla bi iz sten instituta. Zakrit laboratoriyu? — A kto dast $$$ milioni stobi eto sdelat bezopastno? Luchshe bi gps spasibo skazal za pomosh.
Відповісти
|
|
Сраведливости ради для onc http://www.bucha.com.ua/index.php?newsid=1151066755:«строительство Центра на территории больницы угрожает национальной безопасности УкраиныКритика была учтена Минздравом и, как указано в ответе секретаря Совета нацбезопасности Раисы Богатыревой на депутатский запрос от 27 октября 2009 года, в Киеве референс-лабораторию строить не будут.»
Відповісти
|
|
Naskolko ya ponimayu v Kieve shel razgovor o stroitelstve novogo centra — otsuda i summa na $ 200 milionov. V Odesse centr uze sushestvoval — ego nuzno bilo libo zakrivat so vsemi medicinskimi posledstviyami i raskhodami libo dovesti do otnositelno (nichego 100% bezopasno) bezopasnogo mezdunarodnogo urovniya. Ya rabotayu v emedicine v Amerike. Poverte, $3.2 miliona eto kopeiki kogda rech zakhodit o takikh proektakh. Zakrit institut bilo bi doroze i esli v Odesse ili na Ukraine est takiye $$ i interesi ikh potratit na podobniye proekti — tak radi boga. Potratte dengi, zakroite centr, i platite valutu specialistam vne ukraini kogda nuzno zanimatsiya ochagami infeckcii, ikh identificacii, vackciniirovaniem i tak dalee. Po meznudanorodnim merkam etot servis budet stoit ochen dorogo no esli Odessa i Ukraina ne khochet imet podobnogo centra no khochet imet sootvetstvuyushuyu medicinskuyu pomosh — tak pridetsiya platit.
Відповісти
|
|
прямо скажем — страшновато, при тотальной халатности, отсутствии финансирования, безответственности властей, хотя могли бы гордиться
Відповісти
|
|
А как насчёт автосалона, построенного на территории — корреспондент предпочёл его не заметить?
Відповісти
|
|
Спасибо за статью. было очень интересно. а на счет американских денег: мы не знаем какие договоренности были, может деньги дали под условия слива каких-то открытий??? ведь наши умы далеко не последние в мире. Дали так дали. Я горд за то, что у нас есть ТАКАЯ лаборатория.
Відповісти
|
|
Думаю, нормальная современная лаборатория — однозначно хорошо. Дай Бог её правильно использовать. В Грузии сан.эпидем. службу ликвидировали, как особо коррумпированную и ставшую по сути тормозом для добрых дел. То что у нас хотят возрождать производство вакцин?
лучшей профилактикой болезни является хорошее состояние ЗДОРОВЬЯ. Можно тратить время и деньги на болезни и их профилактику через вакцины и лекарства — но это путь тупиковый. Любой микробиолог знает, что штаммы вызывающие дефтерию, находятся в организме человека, но становятся патогенными при их перерождении. Способ уберечься?
содержать себя в здоровье и души, и духа, и тела. А для этого к пище относится надо как к строительному материалу — полноценная сбалансированная еда и здоровый образ жизни и мыслей — это самая лучшая защита и профилактика эпидемий и болезней. А зомбирование и кодирование на сезонные эпидемии гриппа и т.п., вообще государственное преступление — в том смысле, что государство этим через TV и пр. СМИ, побуждает множество своих граждан тратить скудный семейный бюджет не на фрукты, травяные чаи и полезные продукты для детей и себя лично, а вкладывать деньги в фармацевтический бизнес и бизнес производства вакцин. В итоге — массовые хронические заболевания, которые люди с вакцинами и лекарствами даже не связывают. т.к. многие последствия действуют отдаленно во времени. Лучший способ не заболеть — это не принимать болезнь на уровне психики, а на материальном уровне быть мудрыми, разумными и знающими от Бога строителями собственного здоровья, разумея смысл и цель своего существования во всех гранях земного бытия. А хорошие современные лаборатории и врачи от Бога совсем неплохо, но для экстренных случаев, а не как система земной жизни человека :)
Відповісти
|
|
Интересная экскурсия, вот только нет актуальной информации от работников лаборатории -- в частности по коронавирусу. Например, их мнения было бы почитать полезно.
А тут все сплошь экскурс в историю.
Відповісти
|
|
Нет больше лаборатории. И института нет. Отреформровали его. Забудьте.
Відповісти
|
Правила
|
|